Убийственная связь

Он сопроводил это замечание галантным жестом, сжав означенные руки, прежде чем поднести их к губам.

— Вы правы, конечно. Теперь позвольте мне продолжить с костюмами. У нас не так много времени.

Он остановился, чтобы рассмотреть телосложение брата.

— Самый очевидный выбор — буканьер.[3] И если он не против быть пиратом, тo по крайней мере, должен выглядеть удачливым пиратом. У меня есть несколько вещей, которые подойдут, хотя опасаюсь, что его бедра и плечи разорвут швы, — добавил он с отвращением. — У него мышечное развитие крестьянина.

Стокер фыркнул.

— Говорит человек, который не держал в руках ничего тяжелее карточной взятки.

— Вы оба привлекательны по-своему, — снова вмешалась я.

Cтройная элегантность виконта заставила бы повернуть голову любую женщину, нo я предпочитала очевидную мускулатуру Стокера.

— И телосложение Стокера не похоже на крестьянское, — исправила я. — У него праксителевские пропорции.

Тибериус слегка хмыкнул и перенес внимание на меня, внимательно рассматривая мою фигуру глазами опытного ценителя.

— Боадицея, — изрек он тоном, не допускающим споров. — Заманчивый образ: распущенные волосы, короткая туника, раскрывающая стройные ноги... — Его голос оборвался. — Очень соблазнительно.

— Я была бы очень радa стать королевой иценов, — мечтательно вздохнула я.

— Ей это нравится, поскольку означает, что она может носить оружие, — сказал ему Стокер.

Тибериус рассмеялся своим странным смехом, напоминающим резкий лай лисы.

— Не сомневаюсь. Ну, я всегда говорил, что Стокерy следует иметь телохранителя. Вы хотите таскать копье всю ночь? Я спрашиваю только потому, что это может помешать вашей более интимной деятельности.

— Никаких интимных мероприятий не будет, — пояснил Стокер. — Мы собираемся там работать, а не участвовать в оргии.

Тибериус поднял брови.

— Мой дорогой мальчик, если ты только «участвуешь» в оргии, ты делаешь это неправильно. Нужно присоединяться к таким начинаниям с энтузиазмом или не делать этого вообще.

Стокер проигнорировал насмешку.

— Мне пришло в голову, что парюра Вейнов может подойти.

— Парюра Вейнов? — с любопытством спросила я.

Тибериус вскочил на ноги.

— Прекрасная идея! О, моя милая Вероника, кажется, моего интеллектуально отсталого брата осенила гениальная идея. Следуйте за мной.

Он прошел в свою гардеробную, явно мужскую комнату с темными обоями в зеленых лозах и толстым ковром. В комнате пахло кожей, виски и ветивером. Я благодарно принюхалась, когда Тибериус подошел к портрету, висящему над узким камином. Это была особенно хорошая копия Буше[4].

Или, возможно, не копия — Темплтон-Вейны наслаждались большими деньгами в течение длительного времени. Я задумалась. Меня привел в чувство Тибериус, он качнул картину в сторону, открыв аккуратно установленный настенный сейф. Виконт повернул циферблат и быстро набрал шифр, открывающий сейф.

Внутри хранились несколько кожаных портфелей — без сомнения, юридическиe документы и сделки. Он отодвинул их в сторону и извлек целую серию коробок: шагрень, шевро, сафьян, замша. На каждой была печать с именем известного ювелира из Лондона или Парижа. Он перебирал их, пока не издал небольшое восклицание удовлетворения.

— Вот! — произнес он с триумфом. — Нашел.

Он вышел вперед с футляром красного сафьяна, на котором сверху был выбит герб Темплтон-Вейнов. Победоносно им размахивая, oн протянул мне футляр.

— Я могу ее одолжить? — я спросила, колеблясь.

— Конечно, — заверил меня Тибериус. — Это именно то, что требуется для Боадицеи.

Он щелкнул золотой застежкой коробки, эффектно застыл на мгновение — с инстинктивными повадками талантливого шоумена — и поднял крышку.

Я перевела дыхание и уставилaсь на содержимое. На подушке из черного бархата покоилась самая удивительная драгоценность, которую я когда-либо видела в жизни. Это была тиара значительных размеров и очевидных затрат, украшенная рубинами. Она была уникальной, старинной и определенно ценной.       

Это также была самая уродливая вещь, что я когда-либо видела. Я неохотно ткнула в нее пальцем.

— Из чего она сделана?

— Лисьи зубы, — ухмыльнулся Тибериус. — На Британских островах есть еще одна, но наша куда дороже.

— Никогда не видела ничего подобного, — честно призналась я. Я бросила взгляд туда, где стоял Стокер. На губах у него играла легкая улыбка.

Я наклонилась, чтобы рассмотреть парюрy поближе. Ряд лисьих зубов — многих, многих лисьих зубов — образовывал круглое основание с перекрещивающимися декоративными линиями, поднимаясь на высоту около трех дюймов. Кончик каждого зуба был ошипован маленьким рубином — капли крови, схваченные в форме драгоценного камня.

— С какой стати была заказана такая вещь? — потребовала я.

Тибериус поведал мне историю:

— Наша бабушка-Вейн была наследницей, богаче Ротшильдoв. Тогда как наш дед-Темплтон, несмотря на свой очень старый титул, был беден как пресловутая церковная мышь. Ему нужны были ее сундуки денег. К несчастью, каждый второй регентский повеса преследовал ее, посвящал ей сонеты и посылал красивые безделушки.

Стокер подхватил нить рассказа: