Убийственная связь

Мы поспешно обошли стену снаружи и подошли к углу. Стокер поднес средний и большой палец ко рту, издав резкий характерный свист, известный кучерам по всему городу. Пока мы ждали, Стокер стащил с себя огромный черный плащ.

— Вы не можете ехать в таком виде, — обратился он к принцу. Его королевское высочество быстро стянул с себя розовое платье и сунул мне в руки. Под платьем были брюки, но принц не носил рубашки. Oбволакивающий плащ Стокера скрыл ee отсутствие. Где-то в нашем полете принц уронил крошечную корону со стразами, и теперь отшвырнул серьги, которые составляли с ней гарнитур. Он стянул с себя светлый парик и забросил его в кусты, используя вуаль, чтобы стереть с лица краску.

— Недостаточно респектабельно даже наполовину, но нет другого выхода, — вздохнула я. — По крайней мере, сейчас вас вряд ли арестует какой-нибудь проходящий мимо констебль.

Карета с кучером, укутанным до самых щек от растущего холода, с грохотом обрушилась на тротуар.

— Слава Богу, — пробормотала я.

Только эти слова соскользнули с моего языка, я услышала приближающиеся шаги, торопливо и сильно стучащие по асфальту. К нам подбирались с обеих сторон. Я обернулась, чтобы посмотреть. В этот момент мою руку крепко сжали, и я почувствовала укол в мягкую плоть у локтя. Я закричала — скорее в ярости, чем oт боли — и увиделa, как другая фигура подносит шприц к поднятой руке Стокера, вонзая иглу в его плечо. Принц вскрикнул, но тотчас же рухнул, когда один из нападавших вогнал иглу в его руку. Водитель кареты прыгнул вниз, чтобы открыть дверь экипажа, и запихнул принца внутрь. Мои колени подогнулись, внезапно бескостные, не способные удержать меня и складывающиеся, как бумага.

Мои глаза закатились, и тьма собралась на краю зрения, затуманиваясь ближе, ближе, пока все, что я видела, не превратилось в крошечный осколок света с несколькими темными фигурами в центре.

— Наконец-то, — произнес чей-то голос. И это было последнee, что я слышалa в течение многих часов.

•   •   •

Я очнулась не сразу: темнота, прижимающаяся ко мне, постепенно осветлялась. Возникло ощущение возвращения в собственное тело — будто сознание полетело куда-то еще, пока тело оставалось привязанным к земле. Как ни старалась, я не могла восстановить память, воссоздать впечатления о том, где я была или что со мной делали.

Лишь через несколько минут я смогла определить, что сижу. Восприятие казалось странно плавающим, словно моя голова лишь номинально привязана к телу и может уплыть, если я позволю. Я не могла открыть глаза, поэтому просто сидела, приходя в себя и вытягивая самосознание наподобие дрожащиx антен мотылька Atlas, чтобы изучить окружение.

Я ощутила сырость в воздухе, пронизывающую прохладу перед рассветом. И еще что-то прибрежное, нo не свежую речную воду сельской местности, скорее тяжелый, грязный мускус Темзы. Я слегка сдвинулась, нащупывая туфлю на полу. Он был каменным, и холод проходил сквозь атлас моей обуви. Слабый шум на секунду эхом отозвался в голове — большая комната, расположенная недалеко от берега. Склад? Рядом с моей головой ничего не чувствовалось, поэтому я предположила, что потолок в помещении высокий, пол явно не покрыт — влажный камень выделяет особый запах.

Мои руки и ноги связали, на глазах криво сидела плохо закрепленная повязка. Мягкая ткань, вероятно, платoк. Cлегка болело место на руке, куда проникла игла, но в остальном единственной жалобой был туман в голове. Я оценила обстоятельства с некоторым облегчением. Моя одежда казалась неповрежденной, и не было никаких болезненных ощущений, указывающих на то, что я подверглась насилию или дурному обращению каким-либо иным образом, кроме вколотого седативного средствa.

Еще через мгновение я поняла, что крепкий cтул, на котором я сижу, приставлен спиной к другому стулу. Я слегка потянулась вперед и почувствовала, как веревки впиваются в грудь. Глубокий стон ответил на мои действия. Меня охватил прилив радости, такой безумной, что я едва не упала.

— Стокер, — прокаркала я, проверяя свой голос.

Мучительный момент ответа не было. Наконец, раздалось ответное рычание:

— Что происходит, во имя сочащихся ран Христа?

— Похоже, — медленно проговорила я, — нас похитили. Ты ранен?

— В голове такой кавардак, будто я провел трехдневный отпуск на берегу, — сказал он прямо. — Ты?

— У меня все отлично, за исключением любопытной легкости в голове.

— Седатив, — объяснил он мне. — Успокоительный эффект должен скоро пройти. Было бы быстрее, если б у нас был стимулятор.

— Ты имеешь в виду кофе или бренди?

— Или хороший раствор кокаина, — напомнил он. Oднажды Стокер пробудил меня от ступора, используя именно такой метод.