Убийственная тень

Дав псу все разведать, все облить и вдоволь покататься по траве, Джим вытащил из машины одеяло и поднес его Немому Джо понюхать. Эйприл поразилась его тону, какого она никогда у него не слышала в обращении к людям.

– Ищи, Немой Джо. Найди место, где лежало вот это. Будь молодцом, ищи.

И Немой Джо понял.

Он некоторое время нюхал ткань, потом наклонился и стал нюхать землю. Наконец поднял голову и без спешки двинулся за дом. Все последовали за ним, затаив дыхание, но когда пес миновал лабораторию и двинулся по тропинке; поднимавшейся в горы, у людей вырвался дружный вздох облегчения. Немой Джо повернулся, проверяя, следуют ли они за ним. Пес будто чувствовал, что нынче его день и главный в этой группе он. Даже походка его неуловимо изменилась – стала более пластичной, менее развинченной.

Они вошли под сень деревьев и двинулись вперед гуськом. Джим впереди, с небольшим рюкзаком на спине. Они не сочли нужным брать с собой снаряжение для ночлега, рассудив, что раз Калебу на все про все хватило одного дня, то и им хватит. Взяли только еду и питье, чтобы перекусить по дороге.

Эйприл оглянулась. За ней шагал Чарли, не выказывая признаков усталости. На лице его не читалось никаких мыслей, он их тщательно прятал. То ли боялся не найти место, то ли опасался того, что им предстоит найти. Роберт, несколько ошарашенный, но внутренне готовый к любому обороту событий, замыкал шествие.

Единственным их ориентиром был Немой Джо. Он шел всего в нескольких метрах от группы, примеряясь к их темпу и вынюхивая дорогу, которую всего несколько дней назад прошагал в противоположном направлении вместе с бывшим незадачливым хозяином.

Эйприл гнала мысли о том, как все пело у Калеба в душе, когда он тащил домой иллюзию будущего богатства, не ведая, что считает не шаги до дома, а мгновенья, отделяющие его от жуткого конца.

Она сосредоточила все внимание на Джиме, что шел впереди, выбирая наиболее удобную дорогу среди зарослей. Перед глазами двигались его атлетическое тело, черные и блестящие, рассыпанные по плечам волосы, точь-в-точь такие, как у ее сына.

У нашего сына…

Как было бы хорошо, если б вместо старого индейца и полицейского с ними здесь был Сеймур и они втроем были бы обычной американской семьей, которая со своим странным псом выбралась погулять в горы, и главной их заботой было бы отвечать на вопросы ребенка о природе и животных этих мест.

Она уже минут сорок пять шагала, развивая эту мечту и зная, что ей не суждено осуществиться.

Через некоторое время Джим решил сделать привал. Чарли тут же углубился в чащу, а Роберт присел в сторонке на мшистый камень в тени сосны и свернул самокрутку.

Джим вытащил из рюкзака тонизирующую конфету и флягу и протянул Эйприл.

– На пожуй и попей, даже если не хочешь. Неизвестно, сколько нам еще скитаться.

Эйприл развернула конфету и откусила. Вкус ей понравился, и она быстро съела всю. Большой глоток воды после сладковатой конфеты – и ей показалось, что она готова скитаться сколько угодно, если рядом он.

Джим придвинулся к ней поближе, встал спиной к Роберту и понизил голос:

– Эйприл, насчет вчерашнего я…

– Не надо ничего говорить.

Она порывалась встать, но Джим ее удерживал.

– Нет, надо. Я всю ночь об этом думал.

Эйприл все-таки встала и двинулась по тропинке в сторону, откуда они только что пришли. Джим догнал ее, пошел рядом и заговорил тем же голосом, которым обратился к Немому Джо два часа назад. Тем самым, какого она никогда от него не слышала и который словно околдовал ее.

– Я много лет чувствовал себя гибридом, каким-то балаганным персонажем, наполовину белым, наполовину индейцем, в котором все вразброд, даже глаза. Думал, так и уйду из этого мира, не оставив следов, потому что это в принципе никому не удается. Мне хотелось всего и сразу, хотелось прожигать жизнь, поскольку я был уверен, что ничего унести с собой отсюда не смогу. Но я тем самым прожигал и то, что мне дарили, не требуя ничего взамен, люди, которых я не стою.

Эйприл слишком хорошо знала Джима Маккензи, чтобы понимать, чего ему стоит произносить эти слова, и была рада, что отвечать на них не требуется. Она не была уверена, что ее голос вообще сможет прорваться через стоящий в горле ком.

– Но теперь все изменилось, потому что есть Сеймур.

Вот он, тот момент, она знала, что он настанет, сто раз мысленно представляла себе его и теперь ощущала ярость пополам с огромной нежностью и никакого торжества возмездия.

– Когда я увидел его и понял, кто он, мне сразу стало ясно, что он и есть мой след в жизни.

Эйприл опять промолчала.

– У меня никакого опыта в чувствах. Если я их и испытывал, то всегда старался подменять страстями. Летать на вертолетах, водить быстрые машины, быть свободным любой ценой. И поэтому сейчас я не умею выразить то, что чувствую. Но после вчерашнего впервые в жизни, оставшись один, я испытал свое одиночество.