Убийственно красиво

Грейс включил свет.

72

По пергаментному цвету лица Альфонсо Дзаффероне Грейс догадался, что в ближайшее время ему не придется сбивать спесь с молоденького констебля. Он не мог припомнить, чтобы за всю свою карьеру бывал в таком тихом зале, полном народу.

Дэннис Пондс вперил в пространство рассеянный взгляд выпученных глаз, словно ему сейчас сообщили, что следующим бросят в ванну его.

Молчание в конце концов прервал Норман Поттинг. Кашлянул, прочистил горло.

– Мы считаем, что снято реальное убийство, Рой?

– Не для семейного альбома, будь я проклят, – бросил Гленн Брэнсон.

Не послышалось ни шепота, ни смеха. Ничего. Одна наборщица смотрела в стол, словно боялась поднять глаза – вдруг еще чего-нибудь покажут.

– Дэннис, – сказал Грейс, – я хочу загрузить в твой ноутбук копию, чтобы ты передал ее редактору «Аргуса». Всего ему не показывай, просто пусть знает, с чем мы тут дело имеем. Пусть поместит фотографии мистера и миссис Брайс на первой странице нынешнего дневного выпуска своей газеты. У нас есть полтора дня на поиски этих людей. Все поняли? Их собираются убить перед видеокамерой.

Брэнсон глубоко вдохнул, шумно выдохнул.

– Слушайте, кто смотрит это дерьмо?

– Множество самых обыкновенных людей со свихнутыми мозгами, – объяснил Грейс. – Это может быть любой из нас, сидящих в этом зале, наш сосед, врач, слесарь, викарий, ипотечный брокер. Те же самые люди, что притормаживают и выворачивают шею, разглядывая место автомобильной аварии. Наблюдатели. В каждом из нас чуть-чуть этого есть.

– Только не во мне, – заявил Брэнсон. – Не могу смотреть такой дикий бред.

– Вы утверждаете, что мы все потенциальные убийцы? – спросил Ник Николл.

Грейс вспомнил, как психолог-профилировщик, читавший в Штатах на конференции по убийствам лекцию о кино, сказал ему позже вечером в баре: «Мы все способны на убийство, но лишь малый процент способен жить, совершив убийство. Однако многие из нас любопытны, нам нравится переживать убийство через посредника. Жестокие фильмы позволяют это делать – испробовать, что значит убить человека. Подумайте об этом, – посоветовал он. – Нормальный человек просто не имеет возможности кого-нибудь убить».

– Я бы с радостью убил свою тещу, – вставил Поттинг.

– Спасибо, Норман, – перебил его Грейс, не давая развить эту мысль, и обратился к Гленну Брэнсону: – Том Брайс уехал из дома среди ночи в «рено-эспейс». На дороге большого движения не было. Мы не знаем, куда он направился. Не знаем, сколько было в машине горючего. Я хочу, чтобы вы отложили поиски головы Джейни Стреттон и отправили каждого офицера, все дополнительные силы для просмотра всех камер наблюдения – полицейских, городских, на заправочных станциях, на стоянках – в радиусе тридцати миль от города. Прямо сейчас. – Потом он повернулся к сержанту Баркеру: – Дон, пусть кто-нибудь просмотрит все личные бумаги Реджи д'Эта – банковские счета, кредитные карты…

– Этим уже занимаются.

– Хорошо.

Грейс взглянул на часы. В 9.30 он должен быть у Элисон Воспер и каким-то образом успеть на встречу, назначенную на десять на другом конце города.

– Встретимся с вами здесь в 18.30. Все знают, кто что должен делать? Еще есть вопросы?

Зазвонил телефон. Ответил секретарь и через несколько секунд протянул трубку Гленну Брэнсону. Все смотрели на него, словно чувствуя, что пришли важные новости.

Брэнсон попросил звонившего минутку обождать, прикрыл рукой микрофон и сообщил:

– «Рено-эстейт» Брайсов найден на деревенской дороге рядом с шоссе А-23 возле Болни.

– Пустой? – спросил Грейс, зная ответ.

– Сгоревший.

73

Элисон Воспер, как всегда, была в начальственном наряде, когда он вошел к ней в кабинет ровно в 9.30. В животе у него, как всегда, запорхали бабочки. Она пугает его, он с этим ничего не может поделать. На него действуют язвительные манеры проклятой бабы, власть, которую она над ним проявляет. Не помогает и то, что он знает – она собирается достать его с помощью своего нового секретного оружия, суперинтендента Кэссиана Пью.

Элисон сидела за необъятным письменным столом, источая пикантный, но не сексуальный аромат духов, в черном пиджаке, отчего плечи казались массивными, в блузе цвета слоновой кости, с кружевным воротником. Ожидая грома и молнии, Грейс удивился – заместитель начальника полиции приветствовала его почти милой улыбкой и, открутив крышку бутылки с минеральной водой, сделала довольно жеманный глоток.

– Доброе утро, Рой, – проговорила она еще более сердечным тоном, чем улыбка и указала на красивое резное георгианское кресло перед столом: – Садись.

Столь добрый знак, недоумевал он. Ему редко предлагалось сесть на таких встречах. Или это, наоборот, очень дурной знак?

По-прежнему улыбаясь – определенно сладко, не кисло, – Элисон Воспер заключила:

– Итак, операция «Соловей» пока терпит фиаско?

– Я бы не сказал…

Она махнула рукой, прерывая возражения: