Убийственно жив

– Нет. Человек он явно замкнутый, в отличие от жены, о которой все говорят, что она общительная. По-настоящему близких друзей у него нет, говорит, как правило, мало. Сегодня отпускал шутки. Один из гольфистов, мистер Мишон, который, кажется, довольно хорошо его знает, даже подумал, не принял ли Бишоп какую-нибудь «веселящую таблетку».

Грейс усиленно думал.

Жена мертва – тяжкий груз с плеч долой?

– Не похоже на поведение человека, который только что убил жену, а, Рой?

– В зависимости от того, хороший ли он артист.

Батчелор закончил доклад. Грейс поблагодарил его и напомнил об инструктаже в одиннадцать. Напряженно размышляя о сообщенных сержантом сведениях, вытащил сандвич из упаковки, откусил, сморщился из-за непривычного вкуса хлеба, которого прежде не пробовал, и пожалел, что попробовал, – с сильным привкусом тмина. С удовольствием обошелся бы сандвичем с яичницей и беконом, но Клио его уговаривает перейти на здоровую пищу, заставляет есть больше рыбы, хотя он подробно пересказал ей прочитанную в этом году статью в «Дейли мейл» об опасном содержании в рыбе ртути.

Он вышел из «вэнтэдж» и начал искать сведения о воскресных рейсах на Мюнхен, интересуясь, можно ли за один день обернуться. Надо ехать, сколь бы скудной ни была информация, полученная от Дика Поупа. Надо ехать, самому посмотреть.

Больше невозможно сдерживать желание сесть в первый же отправляющийся самолет. Грейс взглянул на часы. Девять пятьдесят. В Германии без десяти одиннадцать. Черт возьми, Дик Поуп наверняка еще не спит. Сидит где-нибудь в кафе или баре с кружкой пива. Он набрал номер мобильника и попал на голосовую почту.

– Дик, это снова Рой. Извини за беспокойство, просто хочу поподробнее расспросить насчет пивного ресторана, где вы, кажется, видели Сэнди. Перезвони, когда сможешь.

Разъединившись, какое-то время рассматривал замечательную коллекцию из тридцати старых зажигалок, сгрудившихся на полочке между столом и окном, которое выходило на автостоянку и на блок предварительного заключения. Коллекция напоминала о любимой привычке Сэнди бродить по антикварным рынкам, сувенирным лавкам, распродажам «с колес». Когда выдается свободное время, он и сам до сих пор туда ходит, хотя это совсем уже не то. Половину удовольствия он всегда получал от реакции Сэнди на подмеченную им вещицу. Если ей понравится, можно начинать торговаться, а если она скорчит неодобрительную гримасу…

Почти весь кабинет занимали телевизор с видеоплеером, круглый стол, четыре стула, груды папок и бумаг, кожаный саквояж с набором инструментов для работы на месте преступления, стоявшие повсюду картотечные шкафчики, которых неуклонно становится больше и больше. Иногда казалось, что они размножаются самостоятельно по ночам в его отсутствие.

В каждом напольном шкафчике хранятся материалы нераскрытых преступлений. Дела об убийстве не закрываются до вынесения приговора. В расследовании каждого убийства наступает момент, когда рвутся все нити, все пути ведут в тупик. Но это вовсе не означает, что полиция отступилась. Через много лет после расформирования следственной бригады дело вновь может открыться. Вещественные доказательства хранятся в коробках, пока есть шанс, что причастные к делу люди еще живы.

Грейс хлебнул коки. Как-то он прочитал на веб-сайте, что в напитках с низким содержанием углеводов полно всевозможных вредных для организма химикатов, хотя в данный момент его это не волновало. Неужели все, что ешь и пьешь, скорее убивает тебя, чем питает? Возможно, и так, рассуждал он, на следующем цивилизованном этапе появится заранее переваренная пища. Купишь и сразу выбросишь в унитаз, избавившись от необходимости есть.

Он застучал по клавишам. В семь утра в воскресенье есть рейс «Бритиш эруэйз» из Хитроу, прибывающий в Мюнхен в девять пятьдесят. Грейс решил позвонить знакомому офицеру Мюнхенской уголовной полиции Марселю Куллену и спросить, будет ли тот свободен.

Несколько лет назад Марсель на полгода приезжал в Суссекс по обмену, и за это время они подружились. Куллен приглашал приехать, остановиться у них с женой в любое время. Грейс опять посмотрел на часы: девять пятьдесят пять. В Мюнхене на час больше. Нормальным людям звонить действительно поздно, но детективу в самый раз – есть шанс его застать.

Но только он протянул руку к трубке, как раздался звонок.

От Брайана Бишопа.

42

Грейс отметил, что Бишоп сменил костюм для гольфа на дорогую легкую черную куртку, синие брюки и коричневые мокасины на босу ногу, больше смахивая на ночного плейбоя, чем на скорбящего мужа.

Неловко сидя в красном кресле в тесной комнате для допросов, он, как будто прочтя его мысли, сказал:

– Одежду выбрала из моего гардероба ваша сотрудница Линда Бакли. В данных обстоятельствах я предпочел бы что-нибудь другое. Скажите, пожалуйста, когда мне позволят вернуться домой?

– При первой возможности, мистер Бишоп. Надеюсь, через пару дней, – ответил Грейс.

Бишоп вскинулся в бешенстве:

– То есть как?.. Это просто смешно!