Убийственное совершенство

Теперь он анализирует генетический код каждой из них. Будет отобрана самая сильная яйцеклетка. Насколько я понимаю, некоторые гены болезней удалят или обезвредят путем влияния на их цитокины (по-моему, он так сказал), а другие запрограммируют на самоуничтожение. Параллельно с этим выберут один-единственный сперматозоид из спермы Джона, и его геном будет таким же образом проанализирован и изменен. У женщин две Х-хромосомы. У мужчин одна X- и одна Y-хромосома. Отделив сперматозоиды с Y-хромосомой от сперматозоидов с Х-хромосомой, доктор Детторе запрограммирует нужный пол ребенка. Мужской.

Потом оплодотворенная яйцеклетка должна будет три раза поделиться, так чтобы получилось восемь клеток. Все восемь подвергнутся генетическому анализу, после чего доктор Детторе выберет одну, у которой наилучшие характеристики, и внесет изменения, если они необходимы. Не очень-то романтично, не правда ли?

Через две недели, если все пойдет по плану, мы будем дома. И я буду беременна.

Как я буду чувствовать себя тогда?

13

Наоми никогда не завидовала чужому богатству. Они возвращались домой из аэропорта, ехали по 405-му шоссе, Наоми сидела в неновом уже «вольво» Джона и была полностью погружена в свои мысли. Под ногами у нее была настоящая свалка: какие-то документы, бумаги, брошюры, театральная программка, чеки с бензозаправок, обертки от шоколадок и жвачки, талоны с парковки — содержимое письменного стола и мусорной корзины одновременно. Джону всегда было наплевать на беспорядок. Машина выглядела так, будто в ней еще совсем недавно был курятник.

Джон вел машину и через устройство громкой связи говорил с коллегой по работе. Автомобиль ощутимо тряхнуло — колесо попало в какую-то неровность на дороге. Наоми не обратила на это внимания. Мимо мчались другие автомобили, она едва замечала и их, будь то «порше», или «мерседес» с открытым верхом, или собранный на заказ «эксплорер». Машины для нее были средством передвижения, и только. Но, глядя на Голливудские холмы сквозь послеполуденное марево, Наоми вдруг подумала, что за семь лет жизни в Лос-Анджелесе она изменилась. Как обычно и случается с теми, кто переезжает в этот город.

Лос-Анджелес заставляет тебя хотеть денег. Ты ничего не можешь с собой поделать, ты внезапно понимаешь, что тебе нужны вещи, о которых ты раньше и не думал. И испытываешь чувства совершенно тебе несвойственные. Такие, как зависть.

Наоми любила их с Джоном скромный одноэтажный домик, расположенный чуть южнее Пико-Юнион. На крыше можно было загорать или пить кофе, а во дворе росло апельсиновое дерево, раз в год приносившее урожай восхитительно сладких плодов. Внутри было уютно, много света и воздуха. Настоящий родной очаг, крепость, где и стены помогают. И тем не менее, глядя на шикарные особняки на Голливудских холмах или в Малибу, на берегу океана, Наоми порой думала, как было бы прекрасно вырастить сына именно в таком доме.

Она прижала ладонь к животу. Люк не более чем крохотное зернышко, существо, которому всего две недели. Через несколько лет он уже пойдет в школу. Для меня ты уже личность, Люк. Что ты думаешь по этому поводу? Тебе это нравится? Мне тоже.

Когда родился Галлей, все знакомые родители наперебой стали убеждать Наоми, что лучшие школы находятся в Беверли-Хиллз. Отправлять ребенка можно туда, и только туда, если ты не хочешь, конечно, чтобы твой сын носил в кармане пушку и приторговывал наркотиками. Но дом в Беверли-Хиллз они могли позволить себе разве что во сне.

Джон зарабатывал так мало. В данный момент он трудился над книгой по своей специальности. Конечно же бывали случаи, что научные опусы, даже и очень заумные, становились бестселлерами. Однако последней книги Джона было продано меньше двух тысяч экземпляров, несмотря на самые положительные отзывы в академической прессе. И он считал это большим успехом — никто не ожидал, что книга будет пользоваться такой популярностью!