Убийственные болоньезе

— Ну Кренникова, оно понятно, испугалась, что не сможет доказать свою невиновность. Ну а подружка-то, зачем с ней увязалась? Москву просто так не оставляют, — Амбросимов закурил сигарету, смял пустую пачку и сунул ее в карман.

— Стоит учесть и то, что любовничек ее, Камилиери, добрый знакомец и Ризио, и Браско.

— Одна шайка-лейка, — подвел итог Наумов, внимательно следя за расстоянием между своим бампером и задними габаритами «ауди». — И чем так наши бабы итальянцам нравятся?

Движение началось снова, и Наумов резко стартовал с места.

— Чем тебе нравятся, тем и итальянцам, — Амбросимов стряхнул пепел в открытое окно автомобиля.

— У них и свои ничего себе, — вспомнил Наумов, — Моника Белуччи, скажем.

— Уже старушка, а молодняка яркого нет, — выступил экспертом Амбросимов.

Наумов пристроился в правый ряд и затем повернул на боковую улицу.

— Брось, Колян, итальянки очень хороши, фигурки, глазки… — заявил он игриво.

— Они и цену себе знают, или женись или отвали, — Амбросимов затушил сигарету в переполненной пепельнице и брезгливо защелкнул ее. — А наши нет, простота, за ужин в ресторане… Как в фильме «мальчик хочешь прокатиться на шарабане и получить пакетик леденцов?».

— И чего я не богатый итальянец? — посетовал Наумов.

— Зато ты бедный русский офицер, а бабы добрые и жалостливые, так что шанс есть и у тебя, — поддержал его Амбросимов, хотя ему уже наскучили вечные жалобы Наумова на бедность.

— Да, шанс есть и у меня, смотря на что рассчитывать, — обрадовался Наумов, присвистнув. — Смогу разжалобить, дадут задаром.

— Любишь ты, Леха, халяву, — поразился Амбросимов смене настроения товарища.

— Люблю, — чистосердечно признался Леха.

Тина выпорхнула из подъезда своего дома в прохладную ночь, где ее терпеливо ждал Виктор. Проведя несколько часов в ожидании и раздумьях о своей зависимости от этой взбалмошной и непредсказуемой девицы, он убедился, что в чем бы он сейчас себе ни поклялся, чего бы сам себе ни обещал, все может измениться с приходом Тины. И вот момент настал. Она легко впорхнула на сиденье «Лэнд Ровера», окружив Виктора ароматом своих духов и веселым щебетаньем.

— Павлов, я за ужином столько шампанского выпила! Так, что если буду нести чушь, вы не обращайте внимания.

— Если хотите, то мы можем продолжить у меня в номере… — осторожно предложил Павлов.

Забросив руку на плечо Виктора, приблизив лицо к его лицу, и понизив голос до сексуальной хрипотцы, Тина сказала:

— Хотите напоить меня?

— Нет, просто предложил из вежливости, — буркнул Виктор, включая зажигание, и нахмурился, что она разгадала его намерения.

— Не сидите букой Павлов, из вежливости ваше предложение принимается. Надеюсь, вы не подумаете обо мне дурно, если около полуночи я приду в ваш холостяцкий номер, в не самой фешенебельной гостинице нашего города?

— То как вы это сейчас произнесли, мне показалось предосудительным, — подхватил Виктор шутливую беседу.

— Тогда непременно. Люблю все, что подвергается осуждению. Ну, показывайте, где живете.

Виктор промчался по проспекту Лучинского, с медленно двигающимися редкими ночными гуляками и подрулил к гостинице «Северное сияние». Гостиница находилась в центре города, но рядом был разбит парк, и окна выходили на протекающую недалеко Двину.

— Минуточку, — подняв указательный палец вверх, остановила Тина собравшегося покинуть автомобиль Виктора, — меня в этом городе каждая собака знает. Надо соблюсти меры предосторожности, — она открыла сумку и вытащила на свет божий свернутый в небольшой кулек парик цвета вороньего крыла и темные очки. — Не бог весть что, но помочь сможет.

Она встряхнула парик и, смотрясь в зеркало заднего вида, натянула его на голову.

Надела черные очки.

— Эффектно, — оценил Виктор — Вам очень идет.

— Тогда пошли.

Виктор застегнул пуговицу модного пиджака, выбранного специально для свидания с Тиной, в будни он предпочитал спортивный стиль, но всегда прислушивался к советам покойного ныне Браско: «Женщины скорее обратят внимание на мужчину в отлично скроенном костюме и стильном галстуке, чем в джинсах и кроссовках».

Взяв Тину под руку, Виктор провел ее мимо ночного портье, ничуть не удивленного поздним визитом дамы. Он будто нарочно стал перебирать письма оставленные на стойке и распределять их по ячейкам гостей.

— О, времена! О, нравы! Раньше бы на порог не пустили, до одиннадцати часов и будьте любезны! — тихонько воскликнула Тина, при этом весьма чувствительно ткнув Виктора в бок.

— Да, сейчас весьма демократично, — скривился от боли Павлов.

— А проститутки здесь водятся? — понизив голос до шепота, поинтересовалась Тина.

— Тина! — осадил ее Павлов, удерживая ее за локоток и направляясь к лифтам.

— Да, конечно глупый вопрос, где они не водятся? — согласилась Тина, но на этом не успокоилась — А вы Павлов, уже познакомились с этим видом гостиничного сервиса?

— Нет, я не любитель, — отрезал Виктор.

— Вам не нравится заниматься любовью? — глядя на него неправдоподобно зелеными глазами поверх темных стекол очков, спросила Тина.

«Линзы!» — промелькнуло у него в голове, но он серьезно ответил: