Убийственные болоньезе

Тина лежала без движения, не реагируя на страстный монолог и топот вокруг массажного стола.

– Соскучился я Тиночка, золотко… – тут Бернс, не сдержав чувств, откинул простынь и припал губами к загорелой и пахнущей кремом спине опальной звезды.

Вот тут Тина и взбрыкнула. Вскочила, натянув до подбородка простынь, и гневно бросила в лицо Романа Израилевича:

– Да идите вы! К Любочке, – внесла уточнение и, перекинув простынь через плечо на манер римской тоги, гордо вскинула голову.

– Лапушка, ну ее лягушку эту! Скукотища, чесслово! – весьма эмоционально прореагировал Роман Израилевич на напутствие Тины.

– Найдете в вашем лягушатнике другую, – хмыкнула Тина.

– Тинушка…- заныл Бернс, подбираясь ближе.

– Держите себя в руках, Роман Израилевич, – дистанцировалась Тина, – забыли уже, как обвиняли меня в связях со всем мужским населением Ангельска?

– Все ревность проклятая! А от чего? От того, что люблю тебя больше жизни! Давай помиримся? А?

– У вас всегда другие виноваты. Не хочу мириться! Мне и без ваших "любовей" – намекнула на увлечение Бернса Любочкой, – прекрасно!

– Тинушка… Прости меня старика, не знал, как заставить тебя пожалеть о сказанных словах, помнишь ведь? Что сказала-то, помнишь?

– Под каждым подпишусь.

– Старым чертом меня назвала…

– Что вас обидело сильнее – "черт" или "старый"?

– Насмехаешься надо мной. Смейся, только мириться давай? А?

– Черт с вами…

– Со мной, со мной, иди ко мне моя лапушка, – Бернс ухватил пухлой ладошкой за край простыни. Тина хмуро смотрела из-под рыжей челки, но понимала, что шанс надо использовать.

– Еще раз полезете ко мне драться, Роман Израилевич, только вы меня и увидите, клянусь, уеду в Питер! – пригрозила Тина.

– Не буду, не буду, – радостно притоптывая, обещал Бернс, – иди, обними своего Романа.

Началось, обреченно подумала Тина, но, распахнув простыню и объятья, повернулась к Роману Израилевичу. Он восхищенно присвистнул.

– Богиня!

Глава двадцать первая

На радостях Бернс закатил шикарный ужин и даже позволил себе выпить лишку.

Сейчас он храпел в Тинкиной постели, не хотел ехать домой, позвонил Розе Исааковне, что бы не волновалась, и остался. Тина, как на грех не могла уснуть, посмотрела реалити-шоу, заполнившие ночной эфир, выпила травяного чаю, сон не шел. Наверное, думала она, из-за наполненного событиями дня, косметических процедур, массажа и, конечно же, последовавшего примирения с продюсером. Голова ее была занята разными мыслями, о наступающей осени, о выздоравливающей Веточке, о никак не кончающихся съемках, о расследовании, о Далакяне… Кстати, дурно было бы не воспользоваться случаем, идущим прямо в руки, Бернс спит, как убитый, можно покопаться у него в бумагах, просмотреть телефонные номера на мобильном, да и по карманам пошарить никто не запретит, а вдруг повезет…Тинка вскочила, заглянула в спальню, откуда доносились трели Бернса, и на цыпочках прокралась внутрь. Пиджак и брюки продюсера Тинка повесила в шкаф, отличной кожи портфель Бернс бросил в будуарное кресло у туалетного столика. Тина оперлась коленом на упругий матрас и прислушалась к дыханию Романа Израилевича. Спит, как сурок. Она осторожно, стараясь не производить шума, раздвинула зеркальные дверцы шкафа. От одежды пахло ее любимыми духами, рука потянулась к кашемировым кофточкам и кардиганам, коснулась мягкой шерсти, любовно прошлась по шелковым блузам, задержалась на тончайших, кружевных оборках нижнего белья. Эх, а вот и монстрообразный, по сравнению с Тинкиными тряпочками, костюм Бернса. Рука скользнула в нагрудный карман пиджака, вытащила узкий серебряный футляр-визитницу, несколько стодолларовых купюр, и положила их обратно, не меняя порядка. В боковых карманах Бернс не держал ничего, брюки осматривать не стала, если бы там что-нибудь было, то выпало бы, когда она вешала их на плечики. Итог – ничего представляющего интереса Тина не нашла. Тихонько закрыла шкаф, выхватила из кресла Бернсов портфель, и бесшумно вышла из спальни, прикрыв за собой дверь.

Тина снова заварила чай, затем, открыв портфель, стала разглядывать его содержимое, стараясь сохранить его в том порядке, в котором уложил Бернс.

Сценарий от Сары Абрамовны в пластиковой папке-скоросшивателе, счета, различные бумаги, которые не заинтересовали Тину, приглашение на банкет по случаю юбилея частного предприятия "Ковчег"… Ковчег! Ной! Арташез как-его-там Бернсова крыша.

Надо навязаться на банкет. А как? Бернс на такие мероприятия всегда берет жену.

И как отнесется Арташез к тому, если Бернс придет с любовницей? Надо подумать, да Давиду рассказать, у него голова светлая, может, предложит какой-нибудь выход.