Убийственные болоньезе

— Можно сказать, вам повезло, — Денис Сергеевич яростно поскреб затылок, словно активизируя мозговую деятельность. — Дом Сундукова стоит на отшибе, фасадом к трассе, слева лесополоса, в ней и укроетесь, на такой мощной машине и съезд, и выезд не проблема. Сундуков мужик пунктуальный, выгулы стада точно в срок. Так что в определенное время гости останутся одни.

— Простите, Денис Сергеевич, а откуда вы так осведомлены?

— Да друган мой, Валерьян Сундуков, иногда за поллитрой вместе сидим. Хотите, в гости могу заглянуть, на разведку, так сказать?

— Не надо. Вспугнем.

— Хорошо, позвольте только вопрос… — Иванов снова поскреб затылок.

— Давайте, — добродушно согласился Виктор.

— Там ваша жена? — глаз Иванова хитро блеснул из-под кокарды.

— Ммм… Нет.

— Ну, знать, подружка. А?

— Подружка, — Виктор вдруг решил, что так, пожалуй, будет лучше.

— Угадал! — обрадовался Иванов. — У меня глаз — алмаз, сразу вижу, мается мужик.

А ради чего по кустам хорониться? Ясно дело — баба.

— Вас не обмануть, — подмигнул инспектору Виктор, и снова достал портмоне. — Спасибо, вот в виде премиальных…

— Что вы, что вы! Ну да ладно, и вам спасибо. Не дурак, рот на замок. Дело-то семейное. А если…

— Не надо. Дальше я сам.

— Ну, раз так, вам сюда, вот съезд, видите? А меня Петрович в миг подберет, или попутной, я ж при параде.

— Удачи вам, Денис Сергеевич и еще раз спасибо.

Дверь внедорожника хлопнула и Виктор начал съезд к лесополосе.

Тина сидела на заваленном бумагами столе в кабинете Бернса. Короткое платье в горошек, нога на ногу. Волосы стянуты в длинный хвост. В сверкающих бриллиантами пальцах — сигарета. За дубовой дверью послышался гневный возглас Романа Израилевича:

— Я научу вас работать! Разгоню шарашку, к чертовой матери! Час назад звонили с киностудии, мало того, что никто в этой богадельне не оказался достаточно компетентным, чтобы ответить на вопросы, так еще и факс умудрились потерять!

— Роман Израилевич, — раздался возражающий голос референта, — вы же сами меня командировали в налоговую, а факс принят, он у вас на столе.

Молоденький симпатичный референт расторопно заскочил в кабинет, опережая Бернса, задержанного еще каким-то вопросом, и онемел. Тина глубоко затянулась, эротично сомкнула пухлые губки, выпустив струйку сигаретного дыма. Референт поперхнулся и, сглотнув, промолвил:

— Тина Андреевна, фак-с-с…

— Это ты мне?

— Я имею в виду бумажку такую…

— Бумажку? — издевалась Тина.

— Она на столе лежит… — осмелился референт.

— Под моею задницей? Ну, так возьми, — сказала Тина и приподняла бедро.

Короткое платье взметнулось вверх и обнажило часть шикарного бедра в тонком кружевном чулке. Референт попятился, не сводя глаз с кремовых кружев и загорелой кожи.

— Что здесь происходит?!! — взревел вошедший в кабинет Бернс, и в миг стал багровым.

— Мы это… фак…с-с ищем, — наслаждалась сценою Тина. — Не так ли Давидик?

Давид ошеломленно молчал. Бернс сгреб со стола Тинку и одернул горошек платья.

— П-шел к черту! — рявкнул он референту и тот удалился.

Пожав плечами, Тина села в кресло Бернса.

— Я же тебя просил, — шипел разгневанный Бернс, — неоднократно просил, что бы ты не заявлялась вот так, без приглашения! Весь офис шеи свернул! А я думаю, что случилось? Никто ничего не соображает, сказать не могут, блеют. Еще и на стол уселась! И в кресло мое! Убирайся!

— Ах так, Роман Израилевич! — совсем по-деревенски вперила руки в бока Тина, топнула ножкой и, закусив губу, двинулась к двери. Бернс схватил ее за руку.

— Зачем ты делаешь это, Тина?

— Скучно мне, Роман Израилевич, — заныла она. — Вам лишь бы в кресле посидеть, вот испугались, что место ваше заняла. А я молодая, во мне кровь играет, я на дискотеку хочу.

— Какая дискотека, Тина? Что ты мелешь? Говори, что хочешь?

— На дискотеку хочу! — выкрикнула она.

— Шубку? — у Бернса екнуло сердце в предчувствии, что Тина согласится, но не тут-то было.

— Дискотеку!

— Бриллиантик? — уже с надеждой спросил Бернс.

— Дискотека, твою мать! — снова топнула ногой Тина.

— Ты серьезно? — все еще не веря, спросил Роман Израилевич.

— Серьезнее не бывает, — твердо ответила Тина.

— Ты отдаешь себе отчет, что мне, Бернсу Роману Израилевичу, не пристало по дискотекам и по клубам ходить? — напирая на Тину, скороговоркой прокричал Бернс.

— Потанцуешь в ресторане.

— Роман Израилевич, а зачем вам самому? — миролюбиво сказала Тина. — Приставьте ко мне кого-нибудь, раз уж не доверяете. Вот хоть Давидку.

— Давида? С ума сошла. Давид мой родственник. Не дам мальчишке жизнь испортить.

— Жаль, симпатичный, хоть и еврей.

— Стерва ты, Тинка, хоть с виду и порядочная девушка, — устало вздохнул Роман Израилевич, на что Тина ответила заливистым смехом. — Смейся, смейся, потом вспоминать будешь, что был такой Роман Бернс, готовый для тебя на многое, а взамен хотел лишь честности.

— Не браните меня, Роман Израилевич. Я вам верна, но на дискотеку мне от этого не расхотелось. Подружек моих рядом нет, а вам, Роман Израилевич, претит на танцах появляться, даже Давидку и того пожадничали.

— Так ведь ты его охмурять начнешь!

— Больно надо, мне главное, чтобы партнер выносливый был.