Убийственный аргумент

- Друзей не вербуют, - он покачал головой. - Как и не выбирают. Мы познакомились в яхт-клубе... - он почти неуловимо улыбнулся. - Трудно представить, да, что нынешний пенсионер был когда-то заядлым яхтсменом, членом одного из самых престижных клубов Америки? Джон Стэндап, - Н. Г. назвал имя владельца визитной карточки. - Началось с ни к чему не обязывающих приятельских отношений. Потом однажды попали вместе в шторм... Кто кому в тот раз спас жизнь - то ли он мне, то ли наоборот... А потом... У вас есть друзья?

- Наверное.

- Тогда постарайтесь понять. Мы дружили почти двадцать лет. Он так и не узнал, что я советский разведчик. Он не переваривал коммунистов. Стэндап, как теперь говорят - крутой. Он сам сделал себе карьеру, расчищая путь где надо умом, где надо - кулаками. Но уверен, даже если бы узнал тогда про меня правду, не перестал бы быть моим другом.

- Если этот американец ничего не знал, почему он приехал в Россию вас разыскивать?

- Предполагаю такой сценарий, - у Н. Г. между бровями появилась складка, однажды к нему пришли и предъявили документы, доказывающие, что он дружил со шпионом, работавшим против Соединенных Штатов.

- Ну и что?

- Страшное обвинение для гражданина страны, давно страдающей шпиономанией. Он не смог бы доказать, что не сотрудничал со мной, что наша дружба обыкновенная дружба между двумя мужиками.

- Но если он ваш друг, попытайтесь ему помочь. К примеру, пригрозите, что рассекретите кое-какую информацию, актуальную по сей день, если они не оставят американца в покое. Вы же опытный разведчик, и знаете, как торговаться в подобных ситуациях, - напомнил я.

- Все это имело бы смысл, если действовала Лубянка или ГРУ, или политическая разведка при ЦК. С ними можно было поторговаться. Но эти люди... эти люди так просто его не отпустят.

- Эти люди -кто они? Мафия?

- Когда говорят - мафия, подразумевают уголовный мир. Да, у воровских авторитетов есть власть - в тюрьмах, на темных улицах, в притонах. Они и раньше там были хозяева. А у кого власть в финансовой сфере? Или в торговле - не в киосках у метро, а на международном уровне? В политике?

- Было бы любопытно узнать.

- Не мне вам объяснять, что большинство чекистов работали за идею...

Вечно они себя называют чекистами, подумал я.

- ...Но Советский Союз исчез... Ради чего, скажите, теперь рисковать? Ради чего прошла вся жизнь? И не забывайте, мы внедряли своих людей в наиболее влиятельные структуры по всему миру - от политических партий и государственных аппаратов, крупных коммерческих фирм и силовых ведомств до по-настоящему мафиозных структур, сект и кокаиновых баронств. Кое-кого из наших людей прибрали к рукам и бывшие противники, и бывшие союзники. Некоторые просто решили уйти с линии огня... Но были и те, кто стал работать на свой страх и риск. Но теперь уже в собственных интересах.

- Общество шпионов с ограниченной ответственностью? - я засмеялся.

- Одних смогли завербовать, других - запугать. - Н. Г. даже не улыбнулся, Были проведены акции устрашения - вспомните громкие дела о разоблачении советских разведчиков в ряде европейских стран и Соединенных Штатах. Наши бывшие агенты оказались в заложниках. И не только они. Их семьи... Их друзья.

- Короче, приватизировали агентуру, - я продолжал улыбаться. - А теперь предлагаете принять участие в ваших междусобойных разборках.

- Это не разборки. Группа людей, как вы правильно заметили, использует наработки огромного коллектива. И наша задача - помешать им.

- Наша? С какой стати и моя?

- С какой стати? - глаза его сверкнули. - Идет война, и глупо спрашивать почему призывают именно тебя.

- Да никакая война не идет! - теперь разозлился я. - Когда же вы наконец вылезете из окопов, которые сами себе придумали?

- мне захотелось покрутить пальцем у виска.

- Но люди гибнут, верно? - попросту спросил Н. Г.

Возле виска крутить расхотелось.

Z

* * *

На кольцевой мы расстались. Н. Г. направился к дверям, через окно я увидел, как в людском водовороте мелькнуло его темно-серое пальто, и еще некоторое время мог наблюдать, как

плывет над людскими головами каракулевый картуз.

Николай Григорьевич казался высокого роста.

Стоило проследить, куда он пойдет, но поначалу я не решился идти следом. Мне показалось, он был достаточно откровенен, и не хотелось бы насторожить его.

"Поезд дальше не пойдет...", - объявил машинист.

Значит, так тому и быть. Я выскочил из вагона. На перроне было не протолкнуться. Вдали, уже на эскалаторе я увидел темно-серое пальто и каракулевый картуз.

Бегом поднимаюсь по ползущим вверх ступенькам. От напряжения на лбу выступила испарина, а ломающая боль запульсировала от поясницы до щиколотки левой ноги. Похоже, вчера моему позвоночнику чересчур досталось.

Преодолевая хромоту, я спускаюсь по ступенькам на перрон радиальной станции, и уже слышу шум прибывающего поезда.

И вдруг - крик. Истошный женский крик. Скрежет колес, заблокированных экстренным торможением. Вздрогнул и закрутился людской водоворот. Грубые окрики проталкивающихся через толпу милиционеров...