Убийство-2

— Я понимаю, что совершил ошибку, и понимаю, что должен заплатить за это. Но виноват только я, никто другой.

— Какую ошибку?

Он уселся на стуле поудобнее, сложил руки на животе.

— Единоверец связался со мной через мой сайт. Я думал, что он искренний, но… — Кодмани вздохнул. — Теперь я вижу, что он просто использовал меня. Говорил мне то, что я хотел слышать. Он обманул меня. Мне казалось, что он понимает меня, мою веру, мои политические взгляды, мою ненависть к…

— Я не собираюсь писать биографию этой сволочи, — буркнул Странге, бросив ручку на стол.

Лунд подняла ее, вложила ему обратно в руку и потом приставила палец к своим губам, выразительно глядя на напарника. Кодмани с удовольствием наблюдал за этой сценкой.

— Я думал, что могу доверять ему, — продолжил марокканец. — Такой он был… убедительный. Он попросил меня арендовать абонентский ящик на почте для его пожертвований моему сайту. Потом он захотел загрузить видео на наш форум.

— И еще он попросил тебя убить пару-тройку датчан? — спросил Странге, не поднимая головы от блокнота.

Лунд метнула на него грозный взгляд.

— Он никогда не просил меня сделать ничего такого, что выглядело бы опасным или незаконным, — твердо произнес Кодмани. — Ничего такого. Я не воин… — Он склонился над столом, глядя прямо в глаза Лунд. — Мое единственное преступление — это то, что я радовался. Сначала. Когда узнал, что и ваши люди тоже умирают. Я думал: наконец-то вас наказали. Отомстили за нас хоть раз…

— А потом? — спросила она.

— Вы показали мне те фотографии. Теперь я знаю, что мы все заплатим за это.

Она тряхнула головой:

— В каком смысле?

Он рассмеялся:

— Вы мне показались умнее, чем остальные. Но и вы видите только то, что хотите видеть. Эти убийцы — не мои люди. Ими управляет кто-то другой. И этот кто-то ненавидит нас.

— Кто это?

— Вы же полиция, — сказал он с усмешкой. — Пойдите и найдите его. Я никого не убивал. Мои друзья никого не убивали. Но этот Единоверец…

— На каком языке он вам писал?

— Чаще на английском. Иногда на арабском. — С брезгливой гримасой: — Наверное, хотел произвести на меня впечатление. Он плохо знал мой язык. Думаю, он и сам догадывался об этом. Я спросил его однажды, откуда он родом. — Кодмани развел руками. — Он не ответил.

— Он писал что-нибудь о датском контингенте в Афганистане? Или об Анне Драгсхольм?

— Нет.

Было заметно, что Кодмани больше не хочет говорить.

— Вспомните что-нибудь еще, это важно…

— Этот человек просто слал мне письма на электронную почту. Он четко знал, что делает, и меня заставил работать на себя. Еще он использовал такие слова… — Кодмани быстро взглянул на Странге. — Очень точные и краткие. Как будто привык отдавать приказы. — Он вдруг порывисто подался вперед, словно его осенило. — Он писал как военный. Да, так и есть. Он военный.

— Да бросьте, — отмахнулся Странге. — С чего вы взяли?

Кодмани смерил его презрительным взглядом.

— Она задает мне вопросы, а не ты. — Он снова обратился к Лунд: — Единоверец — солдат. Я в этом уверен. Или, может…

— Что?

— Может, раньше был.

Как и в прошлый раз, за допросом через стекло наблюдали Брикс и Кёниг. Когда Кодмани увели, они встретились с Лунд и Странге.

Шеф службы безопасности выглядел еще более кисло, чем обычно.

— Я пока не собираюсь снимать с Кодмани подозрений, — сказал он. — Вся эта история с Единоверцем — чистой воды выдумка, такое у меня впечатление. Чем он может доказать хотя бы слово?

— Он говорит, что за Мусульманской лигой стоит именно Единоверец, — заметила Лунд. — Видео, связи с армией, солдатские жетоны. А у нас нет ничего, что указывало бы на Кодмани и его людей.

— Ничего, — согласился Брикс. — Нам следует сосредоточиться на Рювангене и найти мотив.

— Какой мотив? — воскликнул Странге. — Мотив уже есть — у Кодмани. Если это сделали не его люди…

Лунд повернулась к Кёнигу:

— Расскажите, что вам известно о подразделении Рабена.

Глава службы безопасности не любил, когда ему приходилось отчитываться.

— Это была сплоченная команда. Рабен возглавлял ее два года. Они воевали в Ираке, получили награды. То же самое в Афганистане.

— Что конкретно они делали? — спросила Лунд.

— Выполняли свою работу, — ответил Кёниг, как будто этого было достаточно. — Всегда на переднем крае, неоднократно участвовали в боевых действиях. Во время последней миссии подразделение попало в засаду — их подорвал смертник.

— Где сейчас остальные бойцы Рабена?

Странге сверился с блокнотом.

— Поульсен и Грюнер мертвы. Третий солдат погиб в автомобильной аварии в прошлом году. То есть остаются Рабен и женщина. Лисбет Томсен. Она тоже ушла из армии, когда они вернулись. Никто не знает, где она сейчас.

— Подождите, — вспомнила Лунд, — Драгсхольм никогда не была в составе команды Рабена, но какое-то отношение к ней все же имела, правильно?

— Да, — согласился Кёниг. — В ходе расследования Анна Драгсхольм представляла интересы пятерых выживших солдат.

— Расследования чего?

— Их последней миссии. Выясняли причину гибели солдат. — Он заколебался. — И вообще пытались понять, что там случилось.

Брикс с интересом посмотрел на него:

— А что там случилось?

Кёниг мялся.