Убийство-2

— Как я понимаю, вы уже говорили с премьер-министром, — заметил Краббе, не поднимая головы от своей бумажки.

— Говорил.

— Значит, деятельность всех фундаменталистских организаций будет запрещена?

— Да.

Краббе постучал пальцем по листку бумаги:

— У меня еще одно замечание. В вашем проекте сказано: «Организации, занимающиеся подстрекательством к террору…»

— У вас было достаточно времени, чтобы продумать все свои требования! — не выдержал Плоуг.

Бук и не подозревал, что его помешанный на этикете первый заместитель может вести себя так агрессивно.

— Верно, — сказал Краббе с самодовольной ухмылкой. — Но неточность в этой фразе я заметил только что. Она должна звучать так: «…подстрекательством к террору или любой другой подрывной деятельностью».

— Тогда нам придется определить значение слова «подрывной», — возразил Плоуг.

— Я знаю, что значит это слово, — ответил Краббе. — А вы разве нет?

Он дописал новую поправку к своему списку, затем передал лист Буку.

— Итак, мы вернулись к тому, на чем закончились мои переговоры с Монбергом. Жаль, что он не смог завершить начатое.

— Не могу не согласиться, — ответил Бук с бесстрастным видом.

Краббе не заметил сарказма в его голосе. Буку казалось, что лидер правых вообще мало что замечает.

— Монберг сделал очень много, чтобы добиться соглашения с нами, — продолжал разглагольствовать Краббе. — За все время переговоров он отменил встречу только однажды. — Он что-то припомнил. — Это случилось в тот день, когда левые демонстранты перевернули вверх дном резиденцию министра интеграции. При следующей встрече нам с Монбергом было что обсудить.

Бук сел, опер подбородок на большой кулак и внимательно слушал.

— Нужно знать своих врагов, — назидательно добавил Краббе. — Пришлите мне законопроект, когда будут внесены все наши поправки. Пресс-конференцию можете назначить на любое время, я подстроюсь, только сообщите.

И он ушел.

Плоуг гневно ворчал себе под нос, собирая бумаги. Бук встал и пошел к Карине.

— Седьмого октября Монберг отменил одну встречу. У вас остались записи о том, куда он поехал вместо этого?

Перед ней лежала гора неразобранной почты и документов.

— Нет. А что?

— Это один из дней, когда он останавливался в гостинице в Клампенборге. Он был в полушаге от заключения альянса с Народной партией. Должно быть, случилось что-то важное, раз он прокатил Краббе…

Она перелистывала ежедневник бывшего министра.

— В тот день у него был назначен осмотр у врача. Больше ничего.

— Найдите Эрика Кёнига. В тот период служба безопасности ожидала проблемы и с особым вниманием приглядывала за министрами в возрасте. Если Монберг был в гостинице с Анной Драгсхольм, это должно быть в их рапортах.

— Это так необходимо?

Бук еще утром обратил внимание на ее бледность и подавленность. Слишком много работы, подумал он.

— Да, Карина, необходимо. Иначе я бы не просил.

Шеф местного полицейского участка встретился с ними у парома; это был жизнерадостный, полный человек с бородой и красным лицом, как у рыбака.

— Добро пожаловать на Скогё. — Он говорил нарочито медленно, словно боялся, что они его не поймут. — Остров у нас маленький и очень спокойный. Ничего тут особенного не происходит. А если и происходит…

— Где Лисбет Томсен? — спросила Лунд.

— Она живет на другой стороне. Но вам туда ехать не придется — я послал за ней ребят.

Сколько же у него сотрудников на таком крохотном участке?

— Мы считаем, что ей угрожает опасность.

Он сипло рассмеялся:

— Нет. Скогё — самое безопасное место на земле. Кроме того, Лисбет служила в армии. Она сможет постоять за себя. Жаль, вы не знали ее дядю. Вот про кого можно порассказать…

— Чем она занимается?

— Да кто ее знает, — сказал шведский коп, помахав рукой женщине, которая поприветствовала его, заводя велосипед на паром. — Не слишком-то она общительна, как и все мы тут.

— Ну а все-таки?

— Работает в лесу. — Он изобразил рукой замах топора. — Валит деревья. — Задумался. — Еще охотится. Рыбачит. Очень способная. Живет там совсем одна. И справляется. Поехали. — Он забрался на заднее сиденье черной машины Странге. — Я покажу вам дорогу к нашему полицейскому участку. Вам у нас понравится, я думаю.

Они поехали от залива вглубь острова. Места были очень красивые, но какие-то сонные.

— Возможно, к вам наведается человек по фамилии Рабен, — сказала Лунд, оборачиваясь к шведскому коллеге.

— Да, мы слышали о нем. Ваши люди из Копенгагена прислали нам данные. По компьютеру.

— Он тоже очень способный, — заметил Странге.

— Да и мы не лыком шиты, — ответил швед.

Он вольготно устроился сзади и сердечно улыбался Лунд в зеркало заднего вида. Они миновали несколько лодок, вытащенных на берег, и пару ресторанчиков.

— Ну что? — спросил он. — Рыбачить любите?

— Мы не на рыбалку приехали, — ответил Странге.

Швед по-прежнему улыбался:

— Правда? А я думал, на рыбалку.

Зимний лес. Голые деревья, сырая земля. Рабен вернулся в свои первые армейские дни, когда их учили быть незаметными, слушать, смотреть.