Убийство – дело житейское

– В то время он работал следователем. Вел несколько крупных уголовных дел. Как-то под вечер возвращался домой на мотоцикле… Его застрелили… Тогда перетрясли всех, кто был на подозрении. Но так никого и не нашли.

Оля вытащила семейный альбом и показала фотографию, на которой они были изображены на крылечке небольшого сельского домика.

–У Вас был очень симпатичный супруг…Эта Ваша хатка? Какая миленькая! – воскликнула Эвелина Родионовна.

– Была наша. Я поменяла ее на эту квартиру. Почти сразу после гибели мужа. Рийден помог. Он знал моего Гену. После того, что случилось, я не могла там оставаться. К тому же здесь центр, все удобства. Дом то в Сергеевке. А там за ним разве одна углядишь? А потом, здешние хозяева мне хорошо заплатили. Очень хорошо. На эти деньги я не только мебель, но и всю бытовую технику купила. Понимаете, я за своим Гордиенко была, как за каменной стеной. Не работала… А как его не стало, поняла, на старости лет мне пенсия понадобиться. Это ведь живые деньги. Без них не обойдешься! Не заметишь, как уплывет все, что накопила. А после, что прикажете делать? По миру идти?

Слова собеседницы заставили Эвелину Родионовну глубоко задуматься: поглощенная идеей вырвать дочь из цепких когтей Михаила, она изменила своим многолетним привычкам, начав швырять деньги. Неожиданно для себя, она почувствовала вкус к красивой жизни, и теперь ее потребности значительно превышали пенсию, на которую, весьма возможно, ей придется существовать еще долгие годы.

Пазевская решила поразмыслить на эту тему попозже и в другой обстановке, и чтобы перевести разговор в нужное ей русло, спросила хозяйку, не повесили ли власти памятную доску на их дом в Сергеевке, пояснив, что это самая малость, чем государство может отплатить семье погибшего. Лина, конечно, стремилась вызвать Олю на разговор о тех, кто теперь там живет, однако, ей и в голову не пришло, что ее замечание вызовет такой взрыв эмоций. Ольгу, по всей видимости, эта тема чрезвычайно волновала, и она разразилась целым словесным потоком.

– Забыли все моего Гену. Я в Сергеевке бываю регулярно, там живет моя двоюродная сестра Людмила с дочкой Катей. Они мои единственные родственники. Так от них я все знаю о Гавриловых. Ну о тех, что поселились в моем доме… Понимаете, здесь, до того как мы обменялись, жила старуха Гаврилиха с внучкой Надькой. Уезжали они отсюда голые и босые. Увезли чемодан с одеждой, узел с бельем и коробку с посудой. А через год в Сергеевке стали самыми богатыми. В поселке все о них говорят! Только они там объявились, старуха принялась гнать самогон. Ну а немного погодя, Надька выскочила замуж. За какого-то засекреченного. Он появляется у них раз в месяц. Переночует, денег, подарков навезет и исчезает. У Надьки уже двое детей. Старшей лет двенадцать-тринадцать. Она учится в одном классе с нашей Катей. Так вот племянница мне голову задурила рассказами об этой девчонке. Говорит, будто Милашка – так прозвали Надькину дочь, в школе самая умная и красивая. Она круглая отличница и ужасная гордячка. А такая развитая! Ее даже учительницы боятся. Только какая-нибудь из них рот откроет, чтобы сделать ей замечание, так она сразу же ее затыкает. Вопрос задает. Да такой, что впору академиков звать, чтобы ей отвечали! И мальчик у Нади просто чудо. Ему нет и пяти лет, а он уже свободно читает… Но самое главное, эта самая Милашка всем в школе внушает, будто они с братишкой такие вундеркинды оттого, что сидят на диете. Отец им, видите ли, не разрешает есть ничего жаренного… Так наша Катерина тоже надумала им подражать. Извела Люду. Отказывается есть даже яичницу! Людмила голову потеряла, не знает, чем кормить дочь.

– А за что ребята дали такое прозвище подружке твоей племянницы? Откуда оно взялось?

– Да то ее фамилии. И Надя, и ее дети – все Милаковы. Кстати, я встречаю эту самую Надежду регулярно. Моя сестра живет с ними по соседству. И мать ее знаю Тамару. Она работает в сельпо вместе с Людмилой… Помню, в то время, когда мы жильем-то обменивались, так эта самая Надька была просто сивая швабра. Зато теперь – роскошная дамочка. За версту видно, что белоручка. Как только сына родила, мамашу из Краснодара выписала, чтобы та ей помогала. Бабка Гаврилиха по-прежнему самогоном промышляет, так что живут они припеваючи. У них даже Москвич есть. Правда, пользуется им только муж Нади…Машина старая, зато номер у нее счастливый – две тройки и две семерки.

– Ну, если Вы такая госпожа – всезнайка, может, знаете, от чего тут погибла Полина – мать Вали. Честно говоря, девочка потому и пришла со мной, что жаждет услышать хоть что-нибудь о своей родной матери.

– Точно не скажу. Поговаривали, будто Поля была не в себе, поэтому и убилась. Все произошло дома, когда она была одна. Подробностей не знаю, на похоронах ее не была. Врать не хочу. Зачем Вале голову дурить? Уже позже, мой Гордиенко уговорил меня приехать к ним на поминки. Это на седьмой день. Гена не мог не выказать свое уважение Рийдену. Самое ужасное, что через неделю самого Геночки не стало.