Убийство – дело житейское

В ложе воцарилась глубокая тишина: прекратил сопеть разъяренный Ал, с полуоткрытым ртом в красивой, почти картинной позе замер Миша. В этот момент грянула музыка и Эвелина Родионовна, удобно устроившись в кресле, уставилась на сцену. В течение всего балета ее никто не тревожил. Несколько раз краем глаза поглядывая в сторону Алкиса, Лина замечала на его суровой физиономии довольную улыбку.

– Видно, не привык старый вояка одерживать победу над пасынком на чуждой ему территории, – сделала вывод Пазевская и решила, что с этого момента в лице свата приобрела надежного союзника.

После окончания спектакля в ложу к Рийденам зашли Милковы и сообщили, что Караеву дирекция театра пригласила за кулисы, и она остается. Они предложили Алкису отвезти его вместе с Мишей домой, после чего, изобразили удовольствие и от возможности подбросить Эвелину Родионовну до квартиры ее зятя.

В тот момент, когда все собрались сесть в машину, возникло некоторое замешательство. Софья, объявив, что она самая изящная, устроилась на заднем сидении и позвала к себе Мишу и Эвелину. Ми-Ми, не желающий, чтобы его друг, находящийся в легком трансе, прижимался к его жене, объявил, что Михаилу нездоровиться, а потому его место впереди, рядом с водителем.

Не говоря ни слова, Рийден-старший забрался на заднее сидение, отодвинул немного смявшееся боа Софьи и пригласил Лину. Прошла минута и она оказалась рядом с Алкисом, судорожно прижимающим ее к себе правой рукой.

К дому Миши подкатили минут за десять. Едва Пазевская вышла их машины, как за ней вылез Ал, сказал, что зайдет посмотреть, как обстоят дела с квартирой и можно ли, не вызывая на воскресенье Колю, там управиться самим.

В этот момент задремавший Михаил почувствовал такой пинок Митрофана, что проснулся и, ничего не понимая, заморгал.

– Идиот! Пригласи и нас взглянуть на твою хату! Клянусь, сегодня решается судьба твоей мамочки! – проскрипел Ми-Ми.

– Отстань, дорогой! – проворчал Миша. – Пусть старики порезвятся… Чаек попьют, да лясы поточат. Алкису легче залететь под пули, чем в кровать к бабе.

– Тебе решать, дружок! Только после этого не проси выручать. Эту змею я к себе в отделение не возьму. Она у нас в городе не прописана!

Пазевская и Рийден-старший поднимались по лестнице, не произнося ни слова, но едва вошли в квартиру, как Алкис решительно взял Лину за руку и, глядя ей в глаза, спросил:

– Вы на меня не очень рассердитесь, если я останусь? До утра…

Эвилина Родионовна долго молчала, потом тихо ответила:

– Вы очень смелый человек, Ал… Я – ужасная женщина, и потом у меня отвратительное чувство юмора. Мне бывает смешно в самый неподходящий момент. Поверьте, многих это убивает. Боюсь, Вы пожалеете о своем предложении.

– Но Вы не против?

– Я не против. Но я предупредила. Кстати, не приедет ли сюда через пару часов Миша, чтобы разбить вдребезги Ваши потуги на независимость?

– Я это улажу. Николаю поручу позвонить домой. Скажет, что разыскал меня и увез по срочному делу. А насчет Вашего чувства юмора… Честно говоря, я человек простоватый. Предпочитаю шутки грубые, солдатские, так что Ваши тонкие подковырки меня не очень-то и поранят. Я не рафинированный интеллектуал, у меня от таких булавочных уколов удара не будет. Я такое в жизни повидал, что нужно светопреставление, чтобы сбить меня с ног. И потом, – чуточку смущаясь, продолжал гость – ты, Лина не волнуйся, тебе со мной плохо не будет. Я не старый заржавленный танк. Поверь, у нас в Союзе в любой точке всегда находятся сердобольные медички, готовые порадовать преуспевающего офицера.

На рассвете, напоив и накормив довольного, распевающего во все горло военные марши, Алкиса, Эвелина подошла к зеркалу. Она долго стояла растерянная и потрясенная. Глядя на свое отражение, она с удивлением твердила?

– Неужто тебе, крашенная грымза, в этой жизни еще светит что-то хорошее? И это после всех твоих несчастий! Видно, сам Создатель смилостивился над тобой, раз послал такого классного мужика. И, главное, не на одну ночь. Этот седой мустанг заявил, что будет заезжать ко мне, пока я буду жить у Миликовых, а после решит, как нам дальше встречаться. Обещал, что после моего возвращения домой, приедет к нам. Оформит длительную командировку и остановится у меня. По-родственному!

Эвелина Родионовна была столь взволнована неожиданным поворотом в своей жизни, что решила немного успокоиться, занявшись привычной работой.

Она вымыла посуду, оставшуюся после их позднего ужина и раннего завтрака, сложила диван в комнате зятя, на котором провела ночь с Алкисом, убрала фужеры и выбросила в мусорное ведро пустую бутылку из-под шампанского – ее накануне она купила в надежде распить с Загориной после похода в театр. Потом заменила полотенце в ванной, оставшееся сырым, после его купания. Только приведя квартиру в порядок, Эвелина отправилась отдыхать в свою комнату.

7