Убийство демократии. Операции ЦРУ и Пентагона в постсоветский период

США и страны Западной Европы ожидали отдачи взамен за свою поддержку, которую они оказали ДОС, и теперь настало время расплаты для нового югославского правительства. В. Коштуница предпринял быстрые шаги по демонтажу государственной и социалистической собственности. Министр приватизации Александр Влахович (Aleksandar Vlahovic) объявил о плане продажи семи тысяч государственных компаний[165]. Позднее он обрисовал свой план более детально: «Мы не думаем, что все семь тысяч компаний будут приватизированы, по меньшей мере половина из них пройдет процедуру банкротства со всеми предсказуемыми последствиями». Было признано, что западные инвесторы станут основными бенефициарами. «Наша цель, — заявил А. Влахович, — привлечь через процесс приватизации максимальный приток иностранного капитала и прямых инвестиций». Сотни тысяч рабочих остались не удел. Отвечая на критику со стороны рабочих, потерявших места в ходе приватизации, А. Влахович заявлял в грубой форме: «Если мы выступаем за рыночную экономику, самое время осознать, что гарантированных рабочих мест нет». Многие из первых компаний, выставленных на продажу, преднамеренно предлагались по балансовой стоимости, составлявшей одну треть от истинной, «для того чтобы привлечь потенциальных иностранных инвесторов». Для дальнейшего интереса со стороны иностранных инвесторов также предлагались резко заниженные налоговые ставки[166].

21 июля 2001 года Корпорация частных зарубежных инвестиций (Overseas Private Investment Corporation, OPIC — правительственное агентство США, цель которого содействовать американскому бизнесу в осуществлении вложений в новые и развивающиеся рынки путем предоставления кредитов и гарантий. — Прим, ред.) подписала с Югославией соглашение, предусматривающее увеличение американских инвестиций и под держку дальнейшей приватизации. После подписания соглашения главный управляющий корпорации и президент OPIC Питер Уотсон (Peter Watson) заявил: «Сегодняшнее соглашение дает сигнал не только американским инвесторам, но и международному инвестиционному сообществу о том, что Югославия открыта для бизнеса»[167].

В 2005 году МВФ обязал Сербию и Черногорию, отказавшуюся по настоянию Запада от названия Югославия, провести ряд мероприятий. Среди них были реформа пенсионной системы через урезание льгот, резкие сокращения расходов на общественные нужды и увольнение нескольких сотен тысяч рабочих. МВФ потребовал также распродать предприятия основных отраслей промышленности, такие как нефтеперерабатывающие заводы в городах Нови-Сад и Панчево[168].

За первые два года находящиеся в частных руках компании, приватизированные в соответствии с законом 2001 года, показали снижение уровня занятости на 45 %. Те же, которые были приватизированы на основании другого закона двумя годами позже, показали снижение уровня занятости на 15 %. Такая низкая цифра появилась лишь благодаря требованиям закона о том, чтобы сокращение персонала проводилось перед самой продажей предприятия с целью привлечения инвесторов[169]. В любом случае страдали сами рабочие.

После переворота уровень безработицы в Сербии неуклонно рос, быстро достигнув 32 % за четыре года[170]. К 2012 году он составлял 24 %. Видимое улучшение было иллюзорным и объяснялось в основном принятием современной американской модели подсчета уровня безработицы. В соответствии с этой моделью рабочие, которые не имеют постоянной работы и не осуществляют ее активный поиск, рассматриваются как «разочарованные в работе» и находящиеся «за пределами рынка рабочих мест», а следовательно, не могут относиться к разряду безработных. Если же учитывать число рабочих, которые классифицируются как «неактивные», однако обладают и возможностями, и желанием работать, то реальный уровень безработицы достигал 34 %[171].

Например, уровень безработицы в США во времена Великой депрессии, а именно в самый ее пик в 1933 году, достигал 25 % — отметки, которая потом не пересчитывалась, тем самым исключив из подсчета большую часть рабочих. Сегодня сербские рабочие переживают собственную Великую депрессию, навязанную им корпоративными интересами Запада. Для тех, кто потерял источник существования, остается мало надежды. Почти 80 % «безработных по новой классификации» находятся без работы год или более, а 44 % ищут работу уже в течение четырех и более лет[172]. Они отвергнуты обществом.