Убийство Джанни Версаче

А вот другая важнейшая тема, поднятая в книге, продолжает тревожить, а именно – тема наглядно явленного, даже какого-то издевательски легкого превосходства горизонтально-сетевых неформальных структур – сообществ ЛГБТ, изготовителей и распространителей наркотиков и порнографии, тайных орденов выпускников элитных колледжей и просто клубов по странным интересам разного социокультурного уровня – над неповоротливыми иерархическими структурами, будь то полиция, вооруженные силы или церковь. И всё это – на фоне, казалось бы, полнейшего, самого что ни на есть безмятежного общественного порядка и спокойствия.

Красочно представленные в сюжетных линиях всевозможных оттенков и степеней злонамеренности антисоциальные и преступные элементы как вода сквозь сито струятся между заграждений, тщетно выставляемых государственными и общественными институтами, и ярким бисером рассыпаются по миру, не признавая ни межштатных, ни межгосударственных границ. Именно среди них и скрывался, ни от кого не таясь, а оставаясь неразличимым лицом в толпе, «неуловимый» Кьюненен, всякий раз безошибочно распознавая в любой толпе родственные души и автоматически попадая под защиту местного сообщества тех, кто «своих» не выдает.

Сколько еще кьюнененов натворили бы кровавых дел, не подоспей на помощь органам правопорядка и обществу в целом социальные сети, переведшие их активность в виртуальную плоскость?..

Григорий Агафонов, переводчик

Смотри, какие пошлости милы столичным толпам – да настолько, что приводят их в восторг полнейший… Как беспардонно непристойны и похабны их грубые плебейские забавы… Их похотливые делишки ты брезгливо презираешь, однако вынужден терпеть.

Из оперы Рихарда Штрауса «Каприччо»

Пролог

Телефон зазвонил в час ночи, трубку снял сонный муж.

– Хочу поговорить с Морин Орт. Морин Орт, писательницей. – Мужской голос звучал настойчиво.

– Кто это?

– Хочу обсудить статью. – Пауза – и конец связи.

– Похоже, он, – сообщил муж.

– Кто «он»?

– Да тот тип, о котором ты пишешь.

– Что? Неужто Эндрю Кьюненен?

– Чтоб ему… – проворчал муж, переворачиваясь на другой бок и опять проваливаясь в сон. Я же уже не могла заснуть.

Дней через десять, спустя считанные часы после убийства Джанни Версаче, прославленного модного дизайнера и открытого гея, во втором часу ночи опять раздался телефонный звонок. Утром я как раз собиралась лететь в Майами, чтобы с места событий передать репортаж об убийстве Версаче, раз уж главный подозреваемый в нем – Эндрю Кьюненен. К тому времени я уже два месяца собирала материалы о Кьюненене для журнала Vanity Fair – его любимого издания, кстати. Кроме того, я успела выяснить, что с Версаче Кьюненен был знаком далеко не один год, и еще – что он подозревается в четырех других убийствах, в том числе собственного друга, его единственной, по его утверждению, любви.

– Алло, Морин Орт там? – Муж сразу узнал этого гомика по голосу.

– Зачем она вам? – Но на том конце провода тут же спохватились, и междугородняя связь разом оборвалась. Так я никогда и не узн'aю, не упустила ли я тогда самую сенсационную «бомбу» в своей жизни.

Уроки расследования

Как бы то ни было, появление на страницах Vanity Fair стало бы для Эндрю Кьюненена исполнением заветной мечты. К тому времени, то есть к началу июля 1997 года, он уже был близок к тому, чтобы стать объектом одной из крупнейших в истории ФБР спецопераций по поимке особо опасных преступников. Тысячи оперативников будут высматривать его повсюду, но никто так и не установит его местонахождения… пока он был жив.

Тело Эндрю Кьюненена было обнаружено лишь на девятый день после его смерти на борту плавучего дома, которому суждено будет превратиться в постыдную достопримечательность Майами-Бич. Шлейф последствий его преступлений и трагического кровавого вояжа по просторам Америки растянется на долгие месяцы. И то, что поначалу обманчиво преподносилось в СМИ как «ссора голубых любовников», не затрагивающая, по сути, никого за пределами замкнутого и обособленного «гомосексуального мира», разрослось, по мере выяснения всей степени омерзительности и наглости совершенных Кьюнененом убийств, до масштабов истории, камнем из пращи вынесшей его образ на первые полосы центральных газет, в анонсы главных событий итоговых выпусков теленовостей, на обложки солидных журналов, включая Time и Newsweek. Но еще до убийства Джанни Версаче и обретения всемирной известности Эндрю Кьюненен успел пересечь пространство параллельного мира, в котором обретается гей-сообщество современной Америки, – выбраться из прокаженного и смердящего наркотиками подбрюшья полусвета и войти в культурный и привилегированный мир богатых людей, искусно скрывающих свою гомосексуальность.