Убийство Джанни Версаче

«Я не хотел выдавать ордера на арест, у меня для этого не было оснований, — говорит Бэнд. — Самого пистолета у меня не было, было только заключение баллистической экспертизы, что это тот же пистолет. Откуда мне знать, может, он его давно скинул, а кто-то другой подобрал и использовал?» Скримшо был в ярости, чувствуя, что прокуратура вставляет расследованию палки в колеса из-за того, что Версаче был богат и знаменит, а прокуроры в таких случаях всегда всё тормозят. «Это создавало массу ненужного дополнительного давления на нас, — сетует он, — из-за их постоянного присутствия и желания всё делать по-своему». Скримшо, как следователь, не привык быть на побегушках у прокуратуры, а тут всё именно так и выходило. И, если со СМИ полиция жила в разном временнóм темпе, то с прокуратурой следователи, похоже, вовсе обитали в параллельных и никак не пересекающихся реальностях.

В законодательстве Флориды действуют два положения, работающих в пользу обвиняемых: право на судебное рассмотрение в ускоренном порядке в течение 180 дней и один из самых либеральных уголовно-процессуальных кодексов. Если бы прокуратура Флориды выдала ордер на арест Кьюненена, тот получил бы право требовать слушания его дела судом Флориды в ускоренном порядке до выдачи его властям других штатов. Более того, обвинение не сможет инкриминировать ему предыдущие преступления[99], а присяжных попросят принять во внимание то смягчающее обстоятельство, что обвиняемый был ранее не судим, и воздержаться от вынесения ему смертного приговора. Далее, его флоридские адвокаты будут иметь право давать отвод любым свидетелям обвинения из других штатов, зато сами получат полный доступ к полицейским отчетам по делу Кьюненена, имеющимся в этих штатах. Таким образом, его адвокаты сумеют максимально подготовиться к готовящимся прокуратурами других штатов обвинениям и сделают всё, чтобы развалить их в будущих судах.

Ближе к вечеру во вторник был выпущен второй пресс-релиз, где сообщалось, что готовится опознание подозреваемого по фотографии, и выражалась просьба к журналистам «с осторожностью подходить к огласке информации, которая может повредить ходу расследования». Последнее было криком в пустоту. Как говорит сержант Джордж Наварро: «СМИ — это же головорезы! Им всегда было плевать на дело». Главное — увлекательный сюжет. Наконец в 20:30 появился и третий за сутки пресс-релиз, в котором официально сообщалось о том, что всем было известно еще в первой половине дня: полицией разыскивается «Эндрю Кьюненен, 27 лет, белый, ростом 175–180 см, волосы тёмные, глаза карие. О Кьюненене известно, что он занимается мужской проституцией и обслуживает богатых клиентов. Разыскиваемый образован, хорошо одет и имеет высокую культуру речи. Кьюненен вооружен и очень опасен».

* * *

В ближайшие десять дней на всем протяжении Оушен-драйв гуляющих будет неотступно преследовать лицо Эндрю — с экрана множества телевизоров, установленных в бесчисленных уличных барах и кафе. Следы крови на ступенях крыльца особняка долго не смывали, а само крыльцо превратилось в подобие алтаря Версаче. Репортажи об Эндрю и Версаче на английском и испанском языках будут накатывать на Южный пляж с той же неумолимой регулярностью, что и океанические приливы. «Новостное кафе», куда Версаче ходил за журналами во время последней в его жизни утренней прогулки, было теперь оккупировано иностранными тележурналистами.

Семья

Вскрытие произвели в день убийства ближе к вечеру. По закону штата Флорида тело любого погибшего в результате насильственной смерти должно храниться в морге не менее 48 часов. Поскольку процедура аутопсии во Флориде предусматривает обязательную проверку на ВИЧ-инфекцию, неизбежно всплывала на поверхность столь тщательно скрываемая семьей убитого тайна, что Джанни Версаче был инфицирован. Но близкие Версаче не желали ждать 48 часов; они хотели как можно быстрее кремировать тело и вывезти прах на родину. Более того, они и с полицией общаться не желали до отъезда. «Они хотели, чтобы в обход формальностей тело им отдали сразу же, — рассказывает главный помощник генпрокурора штата Майкл Бэнд. — Обратились с этим ко мне. Я им жестко сказал: „Абсолютно исключено!“»

Аутопсию производила доктор Эмма Лю, миниатюрная китайская красавица: конский хвостик, губки бантиком, брови пагодами. В кабинете у нее на видном месте была выставлена диадема из папье-маше с какого-то конкурса с надписью «Королева сцены». Доктор Лю также впервые в своей карьере произвела вскрытие трупа горлицы с крыльца Версаче, так называемую пекопсию, сделав вывод, что «птичку убило срикошетировавшим осколком пули».