Убийство Джанни Версаче

Через неделю после убийства Версаче и почти через три месяца с момента убийства Джеффа Трэйла у полиции и прокуратуры по-прежнему не было вразумительного представления о личности и мотивах Эндрю Кьюненена. И лишь тогда наконец направили экстренное задание — составить психологический портрет Эндрю — в спецотдел ФБР по борьбе с педофилией и серийными убийствами (CASKU). Процедура составления профиля разыскиваемого была назначена на среду 23 июля в штаб-квартире спецотдела в Куантико, штат Виргиния, куда были приглашены, помимо следователей ФБР, и руководители полицейских расследований, в частности Тичич, Райвард и Скримшо. Следователи и психологи-криминалисты надеялись, что объединенными усилиями им удастся лучше понять Эндрю и разгадать, где он может скрываться. Следователи всех юрисдикций должны были представить накопленные доказательства, свидетельства и картины с места преступлений. Но это мероприятие планировалось лишь в качестве подготовительного к главному совещанию, назначенному на 11:00 в пятницу 25 июля в Майами первым заместителем генпрокурора штата Флорида Майклом Бэндом с тем, чтобы согласовать позиции правоохранителей и гособвинителей всех штатов таким образом, чтобы — если и когда Эндрю поймают — суд над ним вышел скорым, а приговор — неотвратимым и желательно смертным.

До этого совещания информационного обмена, по сути, не было. Власти Нью-Джерси не выпускали из цепких рук «лексус» Миглина. В Миннеаполисе до сих пор не провели ДНК-экспертизу окровавленных джинсов и бритвенных приборов из двух несессеров на предмет их сопоставления со сбритой щетиной из дома Миглина в Чикаго и следами на одежде, найденной во Флориде. Запрошенных для анализа образцов крови из багажника «лексуса» в Чикаго из Нью-Джерси также не дождались. Бэнд настоял, чтобы Скримшо, минуя лабораторию Департамента правоохранительных органов штата Флорида, срочно отвез одежду, оставленную предположительно Кьюнененом возле красного пикапа, на анализ крови в ближайшую сертифицированную лабораторию.

И вот лед тронулся: отпечаток большого пальца Эндрю с закладной из ломбарда совпал с отпечатком, оставленным им при получении водительских прав в Калифорнии, которые он оставил в бардачке красного пикапа, а в понедельник Дьюк Миглин подтвердил ФБР, что из сейфа его отца действительно пропали сувенирные золотые монеты; Ли Миглин награждал этими монетами особо отличившихся сотрудников, а заявить об их пропаже просто забыли. Пропажа монет, идентичных сданной Эндрю в ломбард, из сейфа Миглина поднимала новый вопрос: как мог Эндрю открыть его личный сейф, если он сразу же приступил к расправе над ним в гараже? Значит ли это, что Эндрю заставил Ли Миглина сообщить ему код от сейфа под пытками посреди расправы? Или же они вместе поднимались в дом?

При этом полиция Чикаго откровенно не желала принимать во внимание показания одного проститута, заявившего 18 июля, через три дня после убийства Версаче, что он дважды оказывал платные сексуальные услуги Ли Миглину и Эндрю как паре. «Они почему-то считали это незначимым, — вспоминает Тичич, — а нам оставалось только переглядываться и выдыхать: „Ничего себе!“»

Подобные вопросы были причиной головной боли для следователей повсеместно. В Миннеаполисе против Эндрю до сих пор не было выдвинуто официального обвинения в убийстве Джеффа Трэйла, потому что имеющейся доказательной базы было недостаточно для суда. В Чисаго заключили сделку с ФБР, по которой местная полиция соглашалась уступить право первого обвинения штату, где предусмотрена смертная казнь, в обмен на помощь ФБР в сборе вещественных доказательств по делу. Понимали это следователи из Чисаго или нет, но допущенная их экспертом ошибка с определением времени смерти Дэвида Мэдсона ставила их дело под угрозу проигрыша в суде. Пока что ни в одной другой юрисдикции, кроме Чикаго и Майами, не было ни единого отпечатка пальца Эндрю, совпадавшего с найденными на водительских правах и залоговом билете. Наиболее веской уликой были пули калибра 10 мм, выпущенные из пистолета Джеффа Трэйла. Но пока не найден сам пистолет, железным доказательством для суда это не служило.

Скримшо тем временем всё пытался как-то разрешить дилемму относительно ВИЧ-инфекции как возможного мотива убийства Версаче. Проверить эту версию можно было, лишь точно зная результаты анализа ДНК крови обоих на ВИЧ-инфекцию. Хотя властям Флориды результаты тестирования Версаче на ВИЧ были известны по результатам аутопсии, законы штата о неразглашении конфиденциальной информации запрещали сообщать данные о структуре ДНК покойного даже Скримшо, возглавлявшему расследование столь громкого убийства. Этот запрет, однако, впоследствии не помешал патологоанатому, проводившему вскрытие Эндрю, объявить публично, что ВИЧ-инфекции у него не было.