Убийство гвоздями

23. Суд готовится к специальному заседанию; женщина, наконец, рассказывает свою поразительную историю

В полдень судья Ди не притронулся к рису и супу, которые поставил перед ним слуга. Он смог лишь выпить чашку чая.

Куо доложил, что многочисленная толпа разгневанных горожан. Вошли встревоженные Ма Жун и Чао Тай.

– Атмосфера в зале суда ужасная, ваша честь, – серьезно произнес Ма Жун. – А на улице те, кто не попал в зал, выкрикивают ругательства и бросают камни в ворота.

– Впустите их! – резко распорядился судья Ди.

Ма Жун умоляюще посмотрел на Чао Тая, и тот попросил:

– Позвольте мне позвать солдат из Караульного войска, ваша честь! Они поставят кордоны вокруг суда и…

Судья хлопнул кулаком по столу.

– Я что, уже здесь не судья? – рявкнул он на своих помощников. – Это мой округ, это мои люди! Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, сам сними справлюсь!

Возражать ему было бесполезно, но оба помощника очень боялись, что на этот раз судья ошибается.

Три раза ударили в гонг. Судья встал и прошел по коридору в зал суда в сопровождении двух своих помощников. В зловещей тишине он вошел в зал и сел за стол.

Зал был переполнен до отказа. Озадаченные стражники стояли там, где им было приказано. Слева судья Ди увидел гроб Лу Мина, возле которого стояли могильщик со своими помощниками. Госпожа Лу стояла перед гробом, опираясь на трость. Тао Гань и Куо стояли возле стола писца.

Судья Ди ударил молотком по столу и сказал:

– Я объявляю заседание открытым!

Вдруг госпожа Лу выкрикнула:

– Какое право имеет судья, подавший в отставку, открывать заседание?

В толпе поднялся гневный гул.

– Это заседание, – сообщил судья, – созвано для того, чтобы доказать, что торговец хлопком Лу Мин был подло убит. Могильщик, откройте гроб!

Госпожа Лу отступила к углу возвышения и закричала:

– Неужели мы позволим этому собаке-судье снова осквернять тело моего мужа?

Толпа подалась вперед. Со всех сторон послышались крики: «Долой судью!» Ма Жун и Чао Тай держали пальцы на рукоятях мечей, скрытых в складках одежды. Люди из первого ряда растолкали стражников.

В глазах госпожи Лу появился недобрый блеск. Она торжествовала. Ее горячая татарская кровь ликовала от предвкушения насилия и кровопролития. Она подняла руку, и люди остановились, глядя на эту потрясающую фигуру. Тяжело дыша, она показала на судью и начала:

– Этот собака-чиновник, этот…

Когда она глубоко вздохнула, чтобы перевести дух, судья Ди вдруг сухо произнес:

– Вспомните о ваших войлочных башмаках, женщина!

Госпожа Лу, наклонившись, взглянула на свои башмаки. Когда она выпрямилась, судья Ди впервые увидел в ее глазах неподдельный страх. Люди, стоящие впереди, быстро стали передавать неожиданное замечание судьи задним рядам. Когда госпожа Лу взяла себя в руки и, подыскивая слова, обратила взор к залу, там поднялся смущенный ропот.

– Что он сказал? – раздались нетерпеливые крики из задней части зала.

Когда госпожа Лу заговорила, ее голос заглушили удары молотков могильщиков. С помощью Тао Ганя могильщик быстро положил крышку на пол.

– Сейчас вы увидите ответ! – громко произнес судья Ди.

– Не верьте ему, он… – начала госпожа Лу, но тут же остановилась, увидев, что внимание толпы привлечено лишь к телу, поднятому из гроба и положенному юна циновку. Она отпрянула к краю стола, уставившись на ужасающие человеческие останки.

Судья Ди ударил молотком по столу и громко заговорил:

– Сейчас судебный лекарь осмотрит только голову трупа. Особое внимание он обратит на темя черепа под волосами.

Когда Куо опустился на корточки, в забитом зале воцарилась глубокая тишина. С улицы слышались неясные крики. Вдруг Куо выпрямился с мертвенно-бледным лицом и хриплым голосом произнес:

– Я докладываю, ваша честь, что в волосах я нашел маленькую металлическую точку. Кажется, это головка гвоздя.

К госпоже Лу вернулось самообладание.

– Это заговор! – вскричала она. – Гроб подложный!

Но зрителей уже охватило любопытство. Коренастый мясник из первого ряда крикнул:

– Мастер из нашей гильдии сам зарывал могилу! Молчи, женщина, мы хотим видеть, в чем дело!

– Докажите ваше утверждение! – рявкнул судья на Куо.

Аптекарь вынул из рукава щипцы. Госпожа Лу рванулась к нему, но старший стражник поймал и удержал ее. Пока она билась в его руках, как дикая кошка, Куо извлек из черепа длинный гвоздь. Он показал его толпе и положил юна стол перед судьей.

Госпожа Лу окаменела. Когда старший стражник отпустил ее, она, шатаясь, как слепая, подошла к столу писца и остановилась там с опущенной головой, опираясь на край стола.

В зале начался шумный обмен мнениями; кое-кто выскочил на улицу, чтобы рассказать любопытной толпе о происшедшем в зале. Судья ударил молотком по столу и, когда шум стих, обратился к госпоже Лу:

– Вы сознаетесь, что убили своего мужа, вбив гвоздь ему в темя?

Госпожа Лу медленно подняла голову. Ее трясло. Отбросив со лба прядь волос; она монотонно произнесла:

– Сознаюсь.