Убийство Иисуса. Расследование самого громкого преступления в истории

Кайафа – хитроумный политик: ему известно, что император Тиберий не только считает важным поддерживать иудейские традиции, но и держит Пилата на очень коротком поводке. Быть может, Пилат отвечает за Иудею перед Римом; но управляет Иерусалимом именно Кайафа, под маской религиозности и благочестия скрывающий собственные эгоистические цели. Немногие в Иерусалиме понимают: этот человек, что отпускает им грехи, что в Пасху и на Йом-Киппур выходит во двор Храма в великолепном церемониальном одеянии первосвященника[57], – на самом деле главный союзник Рима и его распутного императора.

Важность роли первосвященника особенно очевидна во время ежегодной церемонии отпущения грехов в Йом-Киппур, когда Кайафа в одиночестве входит в храмовое святилище, именуемое Святая Святых, где, как говорят, обитает Бог. В глазах иудейских верующих это приближает его к Богу более какого-либо иного смертного. Затем первосвященник выходит оттуда и предстает перед толпой верующих, заполнившей храмовый двор. По обе стороны от Кайафы ставят двух козлов. Ритуал очищения требует, чтобы одного из них первосвященник отпустил на волю, а другого принес в жертву за грехи Израиля.

Но этот человек, предстоящий перед Богом и прощающий грехи, не возражает, когда Пилат грабит храмовую казну. Молчит Кайафа и тогда, когда иудеев избивают на улицах Святого Города. Не жалуется, когда в конце каждого праздника Пилат заставляет его снять и вернуть роскошное одеяние, расшитое золотом и драгоценными камнями. Подобные ценности римляне предпочитают держать у себя под охраной как напоминание о своей власти. Одеяние первосвященника Кайафа получает лишь за семь дней до праздника, чтобы иметь возможность очистить его от скверны.

До Кайафы первосвященники были безвольными марионетками Рима: за малейшее неповиновение их смещали с должности. Но Кайафа, член группировки саддукеев, выработал простую и блестящую технику, позволяющую остаться у власти: не лезть в римские дела.

А Рим, в свою очередь, не лезет в дела Храма.

Первое помогает остаться на своем месте Пилату. Второе увеличивает власть Кайафы.

Иудей и римлянин заключили «пакт о ненападении» – и оба им довольны. Поэтому, хотя никто из четверых предшественников Кайафы не сидел на своем месте дольше года, сам он остается первосвященником уже двенадцать лет – и, судя по всему, уходить не собирается. И с каждым годом, что он у власти, все теснее становится связь между Храмом и Римом, все шире – пропасть между первосвященником и простым иудейским людом.

Пилат и Кайафа сблизились не случайно: общего у них больше, чем различий. Пилат родился в состоятельной римской семье из сословия всадников[58], Кайафа – в древнем и сказочно богатом первосвященническом роду. Оба средних лет, оба женаты. Скорее всего, оба не возражают против бокала вина в конце трудного дня. Когда Пилат в Иерусалиме, оба они живут всего в нескольких сотнях метров друг от друга, в шикарном Верхнем Городе, во дворцах, полных рабов и рабынь. И оба считают себя людьми богобоязненными, хоть и поклоняются очень разным божествам.

Возмутитель спокойствия, способный поломать этот тщательно выстроенный баланс сил, – последнее, что нужно и Пилату, и Кайафе. Вот почему Кайафа и его присные планируют схватить Иисуса, едва он появится в Святом Городе.

Фарисеи, отправленные в Галилею, вернулись из своей миссии. С собой они принесли список прегрешений Назареянина против религиозного закона. Остается лишь решить, как именно его убить.

* * *

Однако у Иисуса другие планы.

После краткого пребывания в Кесарии Филипповой он вернулся в Галилею и остается здесь, хотя ученики его и отправляются на праздник в Иерусалим. Они так хотят, чтобы Иисус отправился с ними и публично объявил себя Христом, что осмеливаются даже сделать то, чего никогда раньше не делали, – пытаются дать ему совет.

– Выйди отсюда и пойди в Иудею! – просят они перед тем, как отправиться в путь. – Ибо никто не делает чего-либо втайне и ищет сам быть известным. Если ты творишь такие дела, то яви себя миру![59]

– Мое время еще не настало, – отвечает Иисус. – А для вас всегда время. Вас мир не может ненавидеть, а меня ненавидит, потому что я свидетельствую о нем, что дела его злы. Вы пойдите на праздник сей; а я еще не пойду на сей праздник, потому что мое время еще не исполнилось.

Те из иерусалимских фарисеев, что весной были в Галилее, знают учеников Иисуса в лицо. Поэтому, увидев, что ученики входят в город без Иисуса, они ничего не понимают. Похоже, Иисус снова их одурачил!

– Где он? – спрашивают друг у друга фарисеи, всматриваясь в лица паломников, заполняющих храмовый двор. – Где же он?

Праздник начинается, и по городу распространяются рассказы об Иисусе. Жители городков и поселков вокруг Иерусалима знают о нем очень мало, да и то по слухам. Религиозные вожди обманывают толпу, изображая Иисуса то ли демоном, то ли шарлатаном, и многие им верят. Паломники из Галилеи яростно спорят с ними и доказывают, что Иисус добрый человек. Люди шепчутся о том, что на него объявлена охота.