Убийство из-за книги (сборник)

– Совершенно верно, доказательства отсутствуют, – согласился Вульф. – Хотя кое-какими фактами мы все-таки располагаем. У вас нет надежного алиби. Майон впустил бы вас к себе в студию в любое время, без всяких вопросов. Вам не составило бы труда подобрать пистолет с подставки бюста Карузо и незаметно сунуть его в карман. Майона совершенно не насторожила бы ваша просьба встать и широко открыть рот, певец не увидел бы с вашей стороны никакого подвоха. И наконец, Майон был убит вскоре после того, как было принято решение провести дополнительное обследование у доктора Рентнера. Ну как, по-вашему, достаточно фактов?

– Все эти факты ничего не доказывают, – уже не так спокойно возразил Ллойд. Он поднялся со стула – совершенно непонятно, зачем он это сделал, видимо, чисто автоматически. И это оказалось ошибкой, поскольку, оказавшись на ногах, врач стал дрожать.

– Эти факты нам помогут, – заверил его Вульф, – если мы добавим к ним всего один… И я подозреваю, что это у нас получится, иначе с чего бы вам так дрожать? Что же произошло, доктор? Какая-то нелепая оплошность? Вы не справились с операцией и навсегда лишили Майона голоса? Полагаю, именно так и было, поскольку лишь серьезная угроза профессиональной репутации могла заставить вас решиться на убийство. В любом случае, мы скоро это узнаем, когда доктор Рентнер проведет осмотр тела и составит отчет. Я не жду, что вы…

– Никакая это не оплошность! – пронзительно выкрикнул Ллойд. – Такое с каждым могло случиться…

И в этот момент он оплошал по-настоящему. Думаю, Ллойд окончательно потерял голову, услышав звук собственного голоса: он издал такой истерический вопль, что уже просто не мог держать себя в руках. Доктор рванулся к двери. Боюсь, спеша пересечь комнату, я опрокинул судью Арнольда, причем совершенно напрасно: когда я добежал, Пэрли Стеббинс уже держал Ллойда за шиворот, да и Кремер тоже был на подходе. А тем временем за спиной у меня началась такая суматоха, что я просто не мог не обернуться. Клара Джеймс бросилась на Пегги Майон, нечленораздельно что-то выкрикивая, но отец и Адель Босли преградили ей путь и пытались успокоить. Судья Арнольд и Толстяк Руперт наперебой восхищались Вульфом, повторяя, как тот был великолепен. Пегги, судя по тому, как тряслись ее плечи, разрыдалась, однако лица нашей клиентки мне видно не было, поскольку она уткнулась в плечо Фреда, а тот крепко обнял любимую обеими руками.

Никто не обращал на меня ни малейшего внимания и не нуждался во мне, а посему я спокойно проследовал на кухню за стаканом молока.