Убийство Кирова: Новое расследование

• Сначала Вышинский спросил Ягоду, «принял (ли он) лично какие-нибудь меры, чтобы убийство… Кирова осуществилось». Ягода просто ответил: «Это было немного не так».

Как мы видим из его досудебных показаний, Ягода заявлял, что он лишь отдал приказ Запорожцу, чтобы никаких препятствий не было на пути такого покушения. Он никогда не «принимал каких-нибудь мер, чтобы убийство осуществилось».

• Во втором отрывке Вышинский ссылается на освобождение Николаева и затем спрашивает, а «потом», то есть, после освобождения Николаева — Ягода «дал указания не чинить препятствий…». И снова Ягода отвечает: «Это было не так… Но это неважно».

Это полностью согласуется с досудебными показаниями Ягоды. Там он заявлял, что он сначала отдал распоряжение не мешать покушению на Кирова. Он никогда не отдавал таких распоряжений «потом» — то есть после задержания и освобождения Николаева. Фактически Ягода признался, что он был уведомлен о задержании и освобождении Николаева лишь после того, как это случилось.

Признание Ягоды сильно видоизменяется. Он настаивал на признании лишь тех преступлений, которые, по его мнению, он действительно совершил, и отказывался признаваться в других. Как на досудебных допросах, так и на суде он упорно отказывался согласиться с тем, что он является соучастником. В этом он был схож с Бухариным, который тоже признался во многих серьезных преступлениях, караемых смертной казнью, но тем не менее провел много времени на месте для дачи показаний и потратил большую часть своего последнего слова перед судом, отрицая некоторые обвинения, выдвинутые обвинением.

Такое поведение, как на досудебных допросах, так и на суде, совершенно несовместимо с пытками или другими видами принуждения или с состоянием «перепуганных подсудимых». Однако Лено делает такие заявления снова и снова:

• «несколько абсурдных признаний перепуганных подсудимых» (Л 467);

• «свидетельства, которые были вырваны под пыткой в процессе фабрикации дела против арестованного главы НКВД Ягоды» (Л 573);

• «(Климов) широко пользовался показаниями 1937–1938 гг. Губина, Запорожца, других сотрудников ленинградского НКВД, Ягоды и бывшего заместителя Ягоды Буланова, вырванными под пытками и использованными для обличения Ягоды на Мартовском процессе 1938 г.»

Лено применяет выражение «пытка», когда желает отбросить без рассмотрения какие-то показания, которые не вписываются в его предвзятую схему. Мы проанализируем употребление им «пытки как дымовой завесы» в другой главе нашей книги.

Рассмотрение Вышинским юридического определения «соучастия», которое мы воспроизвели выше из судебного протокола, доказывает, что Ягода никогда не «отрекался от своего признания», как заявлял Лено. Лено, несомненно, должен был знать об этом и, следовательно, лжет своим читателям. Ягода «отрекся» лишь от одного высказывания — своего признания в «соучастии».

Глава 16. Бухарин и Котолынов

На с. 135 исследования Лено мы читаем:

Секретарь Выборгского райкома партии Петр Смородин (вместе с Николаем Бухариным) поддержал просьбу физика и сотрудника ГПУ Д.Л.Талмуда, чтобы начальник ОГПУ Филипп Медведь назначил бывшего работника ленинградского комсомола Ивана Котолынова, ныне бывшего зиновьевца, на работу в его лабораторию.

Лено не возвращается к вопросу о рекомендации Бухарина Котолынову. Список о Бухарине в указателе книги Лено имеет ряд подзаголовков (Л 818), но эта ссылка просто свалена в общую массу с другими разными ссылками на него.

Лено дает одно подстрочное примечание к этому абзацу, хотя оно не упоминает Бухарина:

75. О просьбе Талмуда, чтобы Котолынова назначили в его лабораторию, см. «Убийство в Смольном» («Родина», 1995, № 10: 62–66).

Читатель никогда бы не догадался из сноски Лено, что эта статья полностью посвящена исследованию связей между Бухариным и убийством Кирова. Автор, Юрий Мурин, специализировался на изучении Бухарина и Мартовского процесса 1938 г.

Твердый антикоммунист Мурин отвергает всякие предположения о том, что Бухарин был виноват даже в тех преступлениях, в которых он признался. Но Мурин собрал некоторые полезные свидетельства из первоисточников об участии Бухарина в убийстве Кирова. Ни одно из этих свидетельств никогда даже не упоминается, а тем более не подвергается тщательному исследованию со стороны Лено.

Здесь мы рассмотрим лишь вопрос о рекомендации Бухарина Котолынову, отложив рассмотрение других свидетельств, связывающих Бухарина с убийством Кирова в главы о Январском 1937 г. и Мартовском 1938 г. Московских процессах.