Убийство Короля Нага

— Если хочешь, можешь остаться здесь, — сказал Тенгрий. — Дворец — это и твой дом.

Саланка открыла рот, чтобы ответить, но Тиеро остановил ее.

— Спасибо, но мы не будем больше навязывать гостеприимство. Уже близится ночь. Вы двое — молодожены. Между всеми этими делами по управлению королевством и прочим вам наверняка захочется побыть вместе. — Он улыбнулся Рее. — Я так рад за тебя, Рея.

Саланка отстранилась.

— Да. — Она слегка подтолкнула его. — Пока он не причиняет тебе вреда, мы очень рады за тебя.

— Спасибо, — сказала Рея.

— Даю вам обоим слово. — Тенгрий положил обе руки на плечи Реи. — Рея — самая лучшая и добрая душа, которую я когда-либо знал.

Внутри нее поднялся жар. Она потянулась, чтобы коснуться его руки, но он старался не вдавливать когти слишком глубоко в ее кожу.

Его большой палец погладил ее чувствительную кожу, когда он продолжил.

— Я клянусь, что всегда буду поддерживать ее, любить и всячески способствовать ее успехам. Для меня нет счастья в этой жизни без нее. Она находится под моей защитой, и я буду только рад, пока она счастлива и довольна.

Его рука обхватила ее талию, и он притянул ее к своему твердому телу.

Она откинула голову назад и улыбнулась ему. Красивый, совершенный, чудесный, добрый. Она не могла найти более подходящих слов, чтобы описать его.

Оставшаяся часть дня пролетела быстро, и он не знал, что делать. Однако возвращение в спальню не заставило себя ждать.

Рея поднялась первой, немного раньше него. Иначе Тенгрий перенес бы ее на руках через порог и покрыл поцелуями.

Но когда он пришел, то застал ее уже на кровати, делающей наброски на стопке страниц чернилами и пером. Как только он вошел, она подняла глаза от своей работы, и на ее бесконечно целуемых губах расплылась улыбка.

— Привет, красавчик, — сказала она.

— Привет, любовь моя, — ответил он, закрывая за собой дверь. Он подошел к краю кровати, но остановился, прежде чем опуститься на нее. Чернила могли пролиться. — Что ты делаешь?

— То, что я люблю и что освежает меня. То, что мне нужно. — Она вставила пробку в чернильницу. — Может быть, ты узнаешь его?

Наклонив голову, он заглянул ей через плечо. Внутри него разлилось теплое счастье.

— Ты рисуешь меня?

На листах, разложенных на кровати, были изображены его руки, глаза, чешуя, лицо. Все из ее памяти. И все довольно точно. Со штриховкой и бликами. Ничего не изображало его монстром. Он был таким, каким был сейчас. Глаза мягкие. Руки нежные. Как и в других набросках, она запечатлела то, что он не смог бы так легко увидеть или понять.

— Мне нужно было побыть одной и порисовать. И это… это то, что я хотела нарисовать. Все эти долгие дни я думала о том, чтобы изобразить тебя, но у меня не было времени. А теперь у меня появилось. — Ее взгляд смягчился, когда она провела пальцами по его плечу и поднялась к лицу. — Мне очень жаль, что моя сестра так обвинила тебя.

Он подтолкнул ее носом и обнял за плечи, усаживая на кровать.

— Она любит тебя, и ее слова верны. Я бы никогда не причинил тебе вреда. Но это не значит, что не может случиться что-то, что снова лишит меня разума. — Он крепко обнял ее. — Все, что я могу сделать для того, чтобы твоя жизнь стала лучше, я сделаю.

Она обхватила его за шею, прижалась к нему, а перо по-прежнему держала в другой руке.

— Ты не чудовище.

Он медленно кивнул, а затем поцеловал ее в висок.

— Я постараюсь никогда им не стать, но если ты когда-нибудь захочешь вернуться в свою семью…

Она покачала головой.

— Нет. Я знаю, где мое место, и оно — с тобой. И у Тиеро, и у Саланки есть свои места и свои призвания. Это мое. Здесь. Устраивать свою жизнь с тобой. Они могут приходить ко мне в гости, а я буду приходить к ним. Мы все встретимся в маленькой чайной и поговорим о чудесах жизни, которую мы для себя создали. И мои истории будут связаны с тем, что я провела здесь, с тобой.

Он погладил ее по щеке, и по нему разлилось тепло и счастье. Так много счастья. Трудно было сдержать все это. Не только здесь и сейчас, но и в будущем.

Спящие просыпались, сломанные получали лечение, все малыши были в безопасности со своими семьями, а элементали укреплялись. Йото и Дулс держались за руки целых пять секунд, прежде чем отстраниться. Оставалось опасение, что перевертыши не смогут вернуть свои способности к перевоплощению или полному исцелению. Эти новые формы могут стать их постоянными формами. И кто знает, передадут ли они их своим детям?

Но если такова была его жизнь, он мог смириться с этим. Предстояло решить, что делать с бывшими членами Совета и теми, кто поддержал жертвоприношение. Будут проведены суды. Будут приняты непростые решения. Решения, которые они могли принять только сейчас, потому что были еще живы. Живы и сохранили возможность хорошего и процветающего будущего.