Убийство Маргарет Тэтчер

Так ему все виделось позже, когда пришлось пересказывать события этого вечера. Хотелось порыдать на плече врача «Скорой помощи», заверить, что лишь любопытство и легкий зов похоти привели его сюда, вспомнить детство, когда упрямятся из вредности, воскликнуть: «Ну вот же, все так сложилось, вы же понимаете, правда?» Он сказал: «Я хотел попросить ее о французском… Наверное, она бы отказалась, но вряд ли бы свалилась вот так… Понимаете, да? Разве можно такое даже представить? На коленях, стояла на коленях на стекле…»

В первый день после всего он то и дело путался в своих рассказах. Но никого не интересовало его душевное состояние; другое дело, если бы его привлекли за убийство жены каким-нибудь более очевидным способом. Врач объяснил ему, когда счел, что он готов слушать и понимать. Синдром длинного интервала. Нарушение электрической активности сердца ведет к аритмии, а та при определенных обстоятельствах вызывает остановку сердца. Скорее всего, наследственное. Сегодня мало у кого диагностируется. Если выявить на ранних этапах, мы, врачи, сможем сделать многое — кардиостимуляторы, бета-блокаторы, прочее. Но мало кто может чем-либо помочь, если первый симптом — внезапная смерть. Ее может спровоцировать шок, сильные эмоции, причем любого рода. Может быть, страх. Или отвращение. С другой стороны, совсем не обязательно. Иногда, глубокомысленно закончил врач, люди умирают от смеха.

Зимние каникулы

К тому времени, когда они прибыли к месту назначения, от усталости даже собственная фамилия вылетела из головы. Таксист, их встречавший, вспарывал воздух табличкой с этой фамилией, а они долго пялились на вереницу встречающих, пока Фил вдруг не ткнул пальцем и не сказал: «Это за нами». Заглавная «Т» в фамилии на табличке будто обросла ветками, а точка над «i» расплылась, словно песчаный островок под напором воды. Она потерла щеку, онемевшую от потока воздуха из кондиционера в салоне самолета; все остальное тело ощущалось разбухшим и отчаянно свербело. Фил устремился к таксисту, размахивая руками, а она оттянула ткань футболки от кожи — и побрела следом. Люди одеваются по погоде, которой им хочется, как если бы ее привораживая, — и плевать на прогнозы.

Водитель решительно наложил волосатую лапу на тележку с багажом. Невысокий, приземистый, с густыми усами, он щеголял саржевой, с клетчатой подкладкой, курткой на молнии, как бы советуя прилетевшим поскорее забыть свои фантазии насчет жаркого солнца. Самолет опоздал, и уже успело стемнеть. Он распахнул заднюю дверцу машины, затем взгромоздил сумки в объемистый багажник.

— Долго ехать, — только и сказал он.

— Да, но мы заплатили заранее, — ответил Фил.

Таксист плюхнулся на водительское сиденье; скрипнула кожа. Когда он захлопнул свою дверцу, весь автомобиль содрогнулся. Передние подголовники отсутствовали; когда он обернулся, собираясь сдавать назад, то положил руку на спинку сиденья и невидяще уставился мимо нее — его голова буквально в дюйме от ее лица, из ноздрей торчат волосы, отчетливо различимые в мертвенном свете фонарей на автостоянке.

— Все в порядке, милая, — сказал ей Фил. — Пристегни ремень. Скоро приедем.

Из него получится отличный отец. Кто тут у нас плачет, а? Ути-ути… Все хорошо, папа здесь.

Но Фил думал иначе. Всегда думал иначе. Он предпочитал зимние перерывы в разгар учебного года, потому что зимой цены в гостиницах ниже. Много лет подряд он подсовывал ей газетные статьи, в которых рассказывалось, что на ребенка придется потратить добрый миллион фунтов, прежде чем чаду стукнет восемнадцать. «Когда тебе разложат все по полочкам, становится страшно, — говорил он. — Люди думают, что справятся, что найдут возможность. Ага, держи карман шире. На самом деле тут целая куча проблем».

«Но наш ребенок не обязательно подсядет на наркотики, — возражала она. — Попробует, конечно, но не подсядет. И для Итона у него талантов не хватит. Он будет ходить в обычную школу, вроде Хиллсайд, что по нашей улице. Хотя, поговаривают, у них там педикулез».

«А тебе ведь не хотелось бы с этим разбираться, верно?» — припечатывал он, будто добивая козырным тузом.