Убийство Маргарет Тэтчер

Зима выдалась студеная. Даже старики признавали, что она в этом году холоднее обычного; и хорошо известно, что, когда стоишь в очереди на такси, сразу четыре ветра жалят твои глаза. Я направлялась на встречу в холодной комнате, где люди, по возрасту годящиеся мне в отцы, но более любящие, будут принимать конкретные решения, осуществлять какие-то транзакции, договариваться о сроках. Я заметила, насколько легко в большинстве случаев всякие комитеты согласовывают сроки; но когда мы одни и живем собственной жизнью, то постоянно спорим — не так ли? — из-за каждой секунды в нашем распоряжении. Так считают не все, многие такой подход не одобряют, но людей разделяет множество факторов, и, честно говоря, смерть среди них — далеко не самый важный. Когда огни расцветают по бульварам и паркам, когда город приобретает викторианскую sagesse[31], я снова начну двигаться. Я вижу, что живые и мертвые путешествуют наравне на знакомых поездах. Вы, думаю, догадались, что я не тот человек, кому требуется мнимое возбуждение или притворная новизна. Однако меня подмывает разорвать расписание и выбрать какой-нибудь неизведанный маршрут; и я знаю, что найду на некоем невероятном вокзале руку, которой предназначено упокоиться в моей.

Убийство Маргарет Тэтчер: 6 августа 1983 года

25 апреля 1982 года, Даунинг-стрит: Заявление о восстановлении контроля над островом Южная Георгия, центром заморской территории Южная Георгия и Южные Сандвичевы острова, близ Фолклендов

Г-жа Тэтчер: Дамы и господа, министр обороны только что сообщил мне очень хорошие новости…

Министр обороны: Мы получили донесение, из которого следует, что британские войска высадились сегодня на Южной Георгии, примерно в 4 часа дня по лондонскому времени… Командующий операцией направил следующий рапорт: «С радостью извещаем Ее Величество, что «Уайт Энсайн» развевается бок о блок с «Юнион Джеком»[32] над Южной Георгией. Боже, храни королеву».

Г-жа Тэтчер: Просто порадуемся этому известию и поздравим наших солдат и морских пехотинцев. Спокойной ночи, господа.

Госпожа Тэтчер поворачивается к двери дома номер 10 по Даунинг-стрит.

Корреспондент: Мы собираемся объявить войну Аргентине, миссис Тэтчер?

Г-жа Тэтчер (после паузы на пороге): Радуйтесь.

Сперва вообразите себе улицу, где она испустила последний вздох. Это тихая, степенная улица, в тени старых деревьев, с высокими домами, чьи фасады гладкие, точно покрытые белой глазурью, а кирпичи в стенах — цвета меда. Некоторые из них георгианские, с плоскими фронтонами. Другие викторианские, с блистающими эркерами. Они слишком большие по современным меркам, слишком просторные для одной семьи и потому в основном поделены на квартиры. Но это не разрушило элегантность их пропорций, не уничтожило насыщенный блеск панельных наружных дверей, щеголяющих латунью и выкрашенных в темно-синие и темно-зеленые тона. Единственный недостаток этого района состоит в том, что автомобилей здесь больше, чем свободного пространства для парковки. Обитатели вынуждены парковаться нос к носу и класть под стекло разрешения. Машины тех, у кого имеются подъезды к дверям, часто оказываются заблокированными. Но они терпят, гордые своей прекрасной улицей и готовые страдать ради права проживать на ней. Взглянув вверх, вы заметите изящные и непрактичные георгианские фрамуги, керамическую черепицу теплых тонов и блеск цветного витражного стекла. По весне вишневые деревья разбрасывают вдоль улицы экстравагантные воланы своих цветков. Когда ветер принимается гонять лепестки, они клубятся розовыми вихрями и устилают тротуары, как будто некие великаны устроили свадьбу прямо на улице. Летом из открытых окон плывет музыка: Вивальди, Моцарт, Бах.