Убийство моей тетушки. Убить нелегко

Всегда был! Краеугольное убеждение моей тетки во всем, что касается устройства дома, как снаружи, так и изнутри, таково: правильно то, что обычно, что традиционно, что было всегда! Но ведь в моей комнате и так ни в одном углу не отыщешь намека на современность. А тетино чувство цвета! Я однажды пытался объяснить ей, как сильно окружающая обстановка, в особенности цвет обстановки, влияет на тонкие ткани душевной структуры индивидуума. Она же парировала каким-то весьма обидным замечанием о свитере, который тогда чисто случайно оказался на мне. Ну хорошо, возможно, он был чуть кричащего оттенка, тон протертой клубники и вправду ярковат для моей светлой кожи, но в любом случае говорить об этом не следовало.

Тетина гостиная тоже сохраняет неизменный вид. Ковер с бессмысленными узорами, в основном оливково-желтыми, крайне мучителен для глаз. Хозяйка признает его «неудовлетворительность», но выбросить отказывается из соображений экономии. Обои – очень прихотливые обои! – испещрены столь же бессмысленными розочками и виноградными лозами; полагаю, они были в моде примерно тогда, когда прискорбно бездарный деятель по имени Уильям Моррис только создавал свои странные теории «Красоты домашнего очага». Кресла со стульями или «одеты» в совершенно неподходящие ситцевые чехлы местного изготовления – еще бы, ведь бедной мисс Как-Ее-Там из Ллвувлла очень нужна работа! – или просто сверкают голой обивкой из (надо же было додуматься) красного плюша. Из грязного потертого красного плюша! Всякий раз, входя в комнату, вздрагиваешь…

Над беломраморным камином – вычурно позолоченное окно, а прямо напротив него расставлены умопомрачительные вещицы из дрезденского фарфора: пастухи и пастушки, все, изволите ли видеть, в стеклянных футлярчиках! Посредине меж ними почему-то торчат абсолютно неуместные дорожные часы – тоже в футляре, но из облезлой кожи. Почетное центральное место им досталось, несомненно, за многолетний точный ход. Можно подумать, в Бринмауре он кому-то нужен, время тут все равно стоит на месте. Как-то раз я осмелился указать на это символичное противоречие тете, но она истолковала мои слова предельно буквально:

– Вовсе оно не стоит, дорогой мой. Время здесь идет так же исправно, как во всем остальном мире. К примеру, кухарка проявляет похвальную пунктуальность в приготовлении обедов и ланчей. А вот ты к ним всегда опаздываешь… – Тут она пустилась в ненужные рассуждения о моей горячей любви к пище вообще и горячей пище в частности, в общем, как всегда, – придирки и упреки, упреки и придирки, и только в мой адрес!

Ладно, придется сделать перерыв. Сегодня днем нам предстоит отправиться пить чай и играть в бридж с доктором Спенсером и его женой-пустышкой. Они живут в полутора километрах с другой стороны от Ллвувлла, и я отнюдь не предвкушаю веселой поездки. Даже собираюсь попытать счастья и попросить тетю отложить визит.

Глава 8

Разумеется, попытка оказалась пустой тратой времени. Давно пора привыкнуть, что любые, даже самые разумные предложения тут же отвергаются, если исходят от меня.

– Но, дорогой мой, мы же дали Спенсерам слово. – Тетя опустила свое вязание и уставилась на меня с неподдельным, казалось, изумлением. – Нельзя же на ровном месте подводить людей.

– О боже, тетя Милдред, вы настоящая мученица своих нравственных принципов. Уверен, что Спенсерам на самом деле вовсе не хочется нас видеть. Как мне представляется, никому не захочется видеть решительно никого в столь типичную валлийскую погоду. – Красноречивым взмахом руки я указал на ад за окном, по-моему, избрав самый верный способ досадить тетке. Она ведь считает себя обязанной рабски славить все и вся, относящееся к Уэльсу, даже его отвратительный климат.

– Ты что же, боишься промокнуть?

– В том, чтобы мокнуть, нет никакой доблести, тетя Милдред, и я не вижу резона заниматься этим нарочно. Надеюсь, даже вам не придет в голову предлагать в такой денек идти пешком. Нет, я боюсь другого, боюсь, что будет уныло и скучно. Приходится, знаете ли, время от времени принимать всякие приглашения, когда под рукой нет уважительной причины для отказа, но это нисколько не мешает приглашенным постараться позже выпутаться из положения.

– И как же ты предлагаешь выпутаться?

– Да просто позвонить и отговориться чем-нибудь.

– Этого мы, разумеется, делать не станем, Эдвард. Я не имею никакого желания лгать ради твоих мимолетных прихотей. Кроме того, Спенсеры – милейшие люди, а если бы доктор не был еще и человеком очень способным, лично ты уже давно покинул бы белый свет.

Это вечное прославление некоей сомнительной услуги, оказанной мне много лет назад, услуги, значительность которой я приглашаю вас вместе со мной подвергнуть сомнению, просто невыносимо. Приводить в споре разумные аргументы тетка не способна.

Тем временем она продолжала взирать на меня с прежней суровостью.