Убийство моей тетушки. Убить нелегко

– Нету, это точно. К тому же, пока ты не извинишься и не возьмешь свое оскорбление обратно, Эдвард, можешь не сомневаться: глажки в домашних условиях тебе больше не видать.

– Законы природы никогда не просят извинений![28] – удачно процитировал я.

– Не будет извинений – будут мешки на коленях. Сам знаешь, Эдвард, на толстом человеке одежда растягивается сильнее, чем на худом. Так что как тебе будет угодно. Твоя благодарность за многолетние труды, потраченные на глажку чертовых костюмов, просто берет за душу. А что касается твоих грязных книжонок, по мне, так меньше грязи – чище дом. Поступай по своему усмотрению. Видно, ты у нас внезапно разбогател? – Тетя в сердцах бросила на стол последнюю посылку. – А, Эванс, вот и вы. Мастер Эдвард выбил все пробки.

– Дорогая тетушка, я лишь только по доброте душевной, каковую тут, впрочем, никто не ценит, собирался зажечь в прихожей свет, чтобы вам не работать вслепую, и случайно обнаружил: он не горит. Затем, применив малую толику здравого смысла, проверил, как обстоит дело с остальными выключателями, и установил: они тоже не работают. Каким образом из этого следует, что «я выбил все пробки», понимать отказываюсь. Да вам еще пока и не известно (как видите, я аккуратно подбираю слова), в пробках ли дело. Может, испортилось что-то другое. И почему, если «выбил», то непременно я?! Вы всегда обвиняете меня, и почти всегда несправедливо.

Тетя проявила любезность и слегка зарделась – насколько, конечно, была способна.

– Прости, Эдвард, наверное, я немного поторопилась с выводами.

Она и вправду выглядела смущенной. Несомненно, сама мысль об извинениях ей претит. И такую радость мне редко удается от нее получить, а нынешний случай еще стократ слаще, ибо знала бы старая карга, что выбил их действительно я! Что ж, продемонстрируем наше царственное великодушие:

– О, не беспокойтесь, все в порядке. Забудем об этой перепалке, а Эванс, даст бог, тем временем починит свет.

Очень удачное выдалось утро. Вы просто поразитесь, узнав, сколько книг у меня нуждаются в новом переплете и сколько костюмов – в чистке! Правда, зря я погорячился – приплел в разговоре домашнюю глажку, ибо, положа руку на сердце, и тетя, и Мэри справляются с этим делом вполне удовлетворительно, а продолжать экономить по несколько монет и кучу времени в неделю было бы очень кстати… Господи, ну вот опять! Все время забываю, что это не имеет значения – ведь я не останусь здесь надолго.

Глава 5

Долго ли, коротко ли, в понедельник к вечеру я тихонько уехал в Шрусбери. В «Ла-Жуаёз» – мою ласточку – особенно много багажа не влезает, поэтому, если бы я взял с собой все, что собирался (помимо книг и костюмов), возникли бы серьезные трудности с размещением. Кроме того, всем стало бы очевидно: машина перегружена кладью, а мне, как уже говорилось, лишние вопросы не нужны.

Нечто немного необычное проделать все-таки пришлось, но, скорее всего, никто не заметит. А именно: запереть платяной шкаф и увезти ключ с собой. Я сперва думал воспользоваться ящиком туалетного столика, но все, что надо, туда толком не поместилось. Да и Мэри, когда станет убирать комнату, заметит, что ящик заперт. К платяному шкафу у нее нет никаких причин даже подходить, а вот туалетный столик я никогда не закрываю на ключ. У меня, видите ли, имеется маленький, но очень надежный сейф. Тетя выделила его мне много лет назад, когда у меня впервые стали появляться вещи, которые стоило держать под замком, но не в банке. Сейф как нельзя лучше пригодился теперь для хранения драгоценного дневника (в настоящее время он у меня, конечно, с собой, я пишу эти строки у Гая). Ах, любопытно было бы узнать, что творится в Бринмауре! Вот, ей-богу, не находился бы я за много километров – забрался бы сейчас на крышу любого высокого здания и, напрягая зрение, вглядывался бы в яркое пламя, которое – имею все основания надеяться! – разгорается в усадьбе.