Убийство на 45 оборотах

– Ты ведь доверяешь мне? – спросил он, поглаживая ее по волосам. – Надо, чтобы ты всегда мне верила… Мне необходимо твое уважение.

Она решительно отстранилась от него.

– Давай я тебе помогу.

– Дотащи его со мной до машины. Дальше я сам справлюсь.

Они подошли к телу. Поскольку между ними вновь установилось доверие, переполнявший их страх исчез. Фожер был теперь просто трупом. Они взяли его за ноги и за плечи с каким-то чувством скорбной дружбы, перенесли его как раненого, не произнося ни слова. На минуту остановились на крыльце. На все это сверху глядели звезды.

– Пошли, – выдохнул Лепра.

Аллея казалась бесконечной. Их мог заметить поздний прохожий. Они старались ни о чем не думать, призывая на помощь остатки сил. Никто из них не имел права пасть духом раньше другого. Ева была еле жива, когда они положили тело на траву около машины. И тем не менее, именно она открыла дверцу и села, чтобы помочь Лепра. Они усадили Фожера в углу на переднем сиденье.

– Вытяни ему ноги, – сказал Лепра. – Он одеревенеет, и тогда мне не усадить его за руль.

Фожер, казалось, спал, приткнувшись в уголке. Голова больше не кровоточила. Из предосторожности они надели на него фетровую шляпу, которую он оставил в машине вместе с перчатками.

– Надеюсь, все будет хорошо, – сказал Лепра. Ева в ответ поцеловала его в щеку.

– Удачи, дорогой. Я буду думать о тебе.

Машина тронулась. Ева заметила, что дрожит.

III

– Я убит, – сказал Мелио, – просто убит. Это невероятно.

– Он выпил лишнего, – сказал Лепра.

– Я знаю. Он вообще слишком много пил. Я не раз говорил ему об этом. Но он же не был пьян!

– Почти, – сказала Ева.

Мелио покачал головой, указывая на кипу газет на столе.

– Ему устроили достойные похороны… Бедный Морис! Такая глупая смерть… Я как сейчас его вижу, – он стоял там же, где стоите вы, мы виделись недели три назад. Он работал над новой песней. Был весел как всегда. Впрочем, все-таки не так, как раньше. Но если бы что-то его тревожило, он бы со мной поделился. Фожер ничего от меня не скрывал. А что вы думаете! Мы дружим тридцать лет. Я, впрочем, спрашивал его. Я, помню, поинтересовался, как его дела, здоровье. Он рассмеялся. Мне кажется, я до сих пор слышу его: «Эта песенка задаст мне хлопот, – это его собственные слова, – но ничего, увидишь, это будет моя лучшая песня!» Такой уж он был, Фожер! Всегда полон сил, уверен в себе… Извините, мадам.

Мелио поднялся, прошелся по кабинету, с трудом сдерживая волнение. Лепра с любопытством наблюдал за ним. Он несколько раз видел его в мюзик-холле и у Фожеров, но они никогда не разговаривали. И вот он здесь, в этом кабинете, где чередой проходили знаменитые композиторы, признанные звезды. В один прекрасный день он положит на этот широкий стол, против которого он сейчас сидел, текст своей первой песни. И тогда этот коротышка, который сейчас протирал стекла очков, будет держать в своих руках его жизнь… Какой он, право, незаметный, робкий, тщедушный… Детские запястья, шея тощая, лицо дохляка, растопыренные, дурацкие уши… И одет, как клерк. Но диски Сержа Мелио известны во всем мире.

– Может, удалось бы его спасти, найди они его чуть раньше.

– Нет, – сказала Ева. – Он умер сразу. Машина превратилась в груду металлолома.

Она отвечала спокойно, не пытаясь изображать волнение, которого не испытывала. Поскольку Мелио знал все о жизни Фожера – ни к чему и притворяться.

– И все-таки странное происшествие, – продолжал Мелио.

– Вовсе не странное! – оборвал его Лепра. – По заключению полиции, в тот вечер был густой туман, а виражи там крутые. Я их знаю. Уверяю вас, там крайне опасно. Это не первый несчастный случай на том месте.

Мелио присел на угол стола, чтобы быть поближе к Еве. На Лепра он не смотрел. Не исключено, что само присутствие здесь пианиста казалось ему неуместным.

– Что вы теперь собираетесь делать? – спросил он.

– Не знаю, – сказала Ева. – Сначала мне надо отдохнуть. Смерть моего мужа влечет за собой много проблем.

– Если я могу быть вам полезен… – начал Мелио.

В его словах не прозвучало и толики тепла. Он был слишком большим другом Фожера, чтобы быть другом Евы.

– Да, конечно, – с достоинством сказала Ева отрешенным голосом. – Может, вы смогли бы мне помочь. К моему величайшему удивлению, муж не оставил завещания. Он вам не давал никакого документа?…

Мелио прервал ее жестом.

– Нет, ничего, абсолютно ничего… Но, однако…