Убийство на Аппиевой дороге (ЛП)

- Скорее, противник Клодия. И больше разозлён сожжением Порциевой базилики, чем Гостилиевой курии.

Эко кивнул.

- На сторону Милона его привлекает то, что Милон спас Лепида.

- Должно быть, надеется, что кто-то сделает для него то же самое, если толпа нападёт на его дом.

- По-твоему, он думает, что Милон – это тот, кто ему нужен?

- Может, он затем и пришёл сюда, чтобы определиться.

Большинство же собравшихся, судя по одежде, отличались куда более скромным достатком - лавочники, ремесленники, а то и просто свободнорожденные работники чужих мастерских. Один такой стоял совсем рядом – хмурого вида человек в явно поношенной тоге, сопровождаемый одним-единственным рабом.

- Похоже, в случае чего этому терять меньше, чем нашему гипотетическому банкиру.

- В случае чего, у него и останется меньше. Пожар в его инсуле сделает его нищим.

- Ну, голодать-то ему не придётся. Стараниями Клодия ему гарантирован кусок хлеба.

- Такие люди ждут от государства не столько дарового хлеба, сколько порядка и стабильности. В стабильности и порядке он заинтересован не меньше нашего гипотетического банкира.

- Думаешь, он за этим сюда пришёл? За стабильностью и порядком?

- В конце концов, почему бы и нет?

- А вот мы сейчас узнаем. – И потянув меня за руку, Эко направился к объекту нашего спора - к вящему изумлению наших телохранителей, вынужденных с трудом пробиваться за нами.

- Гражданин, - обратился к нему Эко, - мы, кажется, знакомы?

Человек внимательно посмотрел на него.

- Нет, не думаю.

- А мне кажется, вечерами мы сиживаем в одной таверне.

- В «Трёх дельфинах»?

- Да. Уютное местечко. Помнится, как-то раз мы славно подшутили над тем странным малым, что там работает.

- Гай его зовут. – Хмурое лицо прояснилось. - Да уж, он парень с придурью.

- Ну и, конечно… - Эко поднёс ладони к груди, изображая пышные женский бюст.

- Дочка трактирщика. – Человек широко ухмыльнулся. – Младшенькая. Про которую отец думает, что она всё ещё девственница.

Эко тихонько толкнул меня ногой. Рыбка была на крючке. Расположить к себе незнакомца – трюк, которому Эко научился у меня, и теперь любит прихвастнуть перед наставником своим умением. Я заметил, как он бросил быстрый взгляд на руки с загрубевшими, потрескавшимися пальцами и въевшейся под ногти красной краской.

– А ты всё ещё работаешь в красильне?

- А где же ещё? Мою и крашу, мою и крашу, изо дня в день, вот уже двадцать лет – в старой красильне на улице Суконщиков.

- А это правда?

- Что правда?

- Ну, что говорят? – Эко заговорщически понизил голос. – Сколько люди Милона тебе заплатили?

Суконщик колебался. Он посмотрел на Эко, потом бросил недоверчивый взгляд на меня.

- Этого не бойся, - успокоил его Эко. – Он мой старый приятель. И немой к тому же.

Я незаметно пнул Эко ногой. То была наша старая шутка – это Эко когда-то был немым, а не я. Теперь же мой приёмный сын лишил меня возможности вставить хоть слово.

- Так сколько тебе заплатили?

- Думаю, столько же, сколько всем.

- А всё-таки?

- По мне, так вполне достаточно. – Красильщик хлопнул по спрятанному в складках тоги кошельку, издавшему приглушённый звяк. – Обещали ещё больше, если проголосую за него на выборах. А тебе?

- Сотню сестерциев.

- Что? Сотню? А мне лишь половину!

- Сотню на двоих. – Эко кивнул на меня.

- А, тогда ладно, - успокоился было красильщик, но тут же снова нахмурился. – Но если он немой и даже кричать в поддержку не может, зачем платить ему столько же, сколько…

- Так-то оно так, но сам посуди: у каждого из нас по двое рабов, а они ребята крепкие и горластые; лёгкие у них – будь здоров. А у тебя лишь один раб. Так что даже при том, что мой друг немой, получается, что у нас пять голосов, а у тебя только два.

- Ну, разве что так.

- А как тебе вообще всё это? – Эко жестом обвёл Форум и тяжело вздохнул – дескать, до чего дошло.

- Да как всегда, разве что ещё хуже. – Суконщик передёрнул плечами. – Раньше очерняли, теперь стали просто убивать. Пусть бы уже перебили друг друга, а то от них одни несчастья. Эти великие как друг с другом сцепятся – жди беды.

Эко понимающе кивнул.

- Выходит, ты не очень-то высокого мнения о Милоне?

Собеседник презрительно хмыкнул.

- Скажешь тоже, высокого! Положим, он чуть получше некоторых, иначе меня бы здесь не было. Вот на контио, созванное клодианами, я бы ни за какие деньги не пошёл. Этот Клодий был похотливее мартовского кота! С сестрой родной трахался! А ещё про него говорят, что юнцом он спал со стариками за деньги. Не зря же про него поют: «Сперва отдался сам, а после брал сестру». Ещё я слыхал…

- И всё-таки это Клодий провёл закон о бесплатной раздаче хлеба для римских граждан.