Убийство на дуэли

После вечернего туалета я достала из своего дорожного сундука, который уже успел по моему приказанию притащить сюда Степан, стопку листов с последними записями Волевского, и принялась их внимательно читать. Я уже в который раз похвалила себя за собственную предусмотрительность, которая заключалась в том, что, несмотря на некоторые угрызения совести, я все же не поленилась прихватить с собой бумаги покойного князя. Естественно, закладную на имение я оставила в нише секретера. Мне просто необходимо было забрать с собой эти записки, ведь возможно, что именно в них хранилась разгадка гибели Волевского.

Теперь мне было понятно, о каком наследнике писал покойный князь. О своем собственном. Но вот что это за враги, с которыми необходимо расправится, мне известно не было. Не знаю почему, но я чувствовала, что нет смысла причислять к врагам Софью или ее отца. Хотя, входя в противоречие с самой собой, я и не отрицала их возможной причастности к убийству. Однако что-то во всем этом не сходилось. Зачем Долинским было убивать Волевского? Одно дело, если бы Софья так и осталась навсегда одна, покинутая с ребенком на руках. Тогда мотив убийства был бы налицо. Месть – вот и весь, как говорится, сказ. Нет, я сердцем чувствовала, что тут было совсем другое. Раз Софья дала согласие на брак с Бушковым, значит, она все же попыталась забыть своего обидчика и начать новую жизнь с чистого листа. Разве может женщина придумать более страшную месть обидевшему ее мужчине, чем отнять у него отцовство? Возможно, бросая Софью, Волевский не понимал, что на самом деле теряет, но по прошествии многих лет все равно понял бы свою ошибку.

Извините, уважаемый читатель, но я просто не мог выбросить этот душещипательный и, возможно, несколько утомительный кусок из тетушкиного романа, так как он является неотъемлемой частью той, если можно так выразиться, системы женского мышления и логики, с помощью которых Катенька Арсаньева умудрялась распутывать попадающиеся на протяжении всего ее жизненного пути преступления.

Возможно, мою родственницу поразил тот факт, что князь Волевский, «осчастливив» одну женщину ребенком, перешел к другой. Хотя следует оговориться и еще раз упомянуть о том, что бабушка моя была отнюдь не кисейной барышней, которая не знала всех суровых реалий жизни. Однако, несмотря на всю свою образованность и трезвый подход к этим жизненным проблемам, не следует забывать, что Екатерина Алексеевна все же оставалась детищем своего времени, то есть девятнадцатого века, дамой, которую шокировали подобные непристойные случаи. Но, поверьте, во все времена были, есть и будут происходить такие вещи, и всегда будут страдать на свете матери-одиночки, если перевести это на современный язык. Хотя признаюсь, что это лично мое субъективное мнение, хотя уверен, что со мною согласится не только почти все мужское население на земле, но и добрая половина женского.

Однако я снова вмешался. Может, потому что слишком уж проникся негодованием моей тетки. Прошу простить и продолжаю.

Исходя из своих долгих размышлений, я, наконец, сделала окончательный вывод, что ни Софья Долинская, ни ее отец не могут быть причастны к убийству князя Волевского. Но тогда кто же этот убийца?

Я начала во всех подробностях вспоминать недавний разговор с Софьей, перебирая всех действующих лиц трагедии, разыгравшейся в этом доме. Волевский убит, Софья и Федор Долинский выпадают из числа возможных претендентов на место убийцы. Остается князь Бушков. Вот тут-то меня вдруг осенило. Кто же, как не он, мог убить Волевского, раз и навсегда избавившись от своего главного соперника? Что ни говори, а Софья все-таки еще продолжает любить Волевского, пусть даже на людях и называет его подлецом и обманщиком. Я это сразу поняла по ее поведению. К тому же именно к нему ведь ездил покойный накануне своей смерти, и вернулся от него, по словам Остапа, в самом что ни на есть неблагоприятном расположении духа.

Я попробовала представить картину пятидневной давности. Вот что у меня получилось. Волевский приезжает в поместье, узнает, что никакого бунта нет и в помине. Сначала он начинает злиться, но потом утихомиривает свой гнев и решает навестить давнего друга князя Бушкова. Бушков сообщает ему, что сделал предложение Софье, и она дала свое согласие. Самолюбие Волевского задето, ведь наверняка этому человеку льстила мысль о вечной любви обманутой девушки. Он-то думал, что Софья будет вечно тосковать по нему, и никому другому больше не отдаст своего сердца. А оказалось все совсем иначе.

Возможно, именно из-за этого Волевский и поссорился с Бушковым. Всю ночь писал, а утром уехал. Куда и зачем? Может быть, он решил убить Бушкова. В результате схватки Бушков вырвал пистолет и застрелил соперника. Но тогда каким образом труп оказался в реке, если трагедия произошла, по моим предположениям, в доме Бушкова? Опять я зашла в своих размышлениях в тупик.

Бушков уехал рано утром, и Волевский попросту не смог бы застать врага в доме. Значит, они встретились где-то между Синодским и Бухатовкой.