Убийство на дуэли

Однако счастье молодых людей продолжалось совсем недолго. Вскоре в свое имение вернулся князь Волевский и решил навестить старого приятеля Артемия Бушкова. В это время в Бухатовку приехали Алексей и Федор Долинские, чтобы обсудить скорую свадьбу.

– Я довольно тепло принял Волевского, – рассказывал мне Артемий Валерьевич, тщательно подбирая каждое слово. – Правда, перед самым отъездом мы крепко повздорили из-за Сони, но это не помешало быть с ним вежливым и гостеприимным. Нам подали ужин, за которым Владимир начал выспрашивать о последних событиях, происходивших в его отсутствие. Естественно, я не счел нужным скрывать от него нашу помолвку с Софьей Федоровной. Его это известие моментально привело в бешенство. Я вполне могу объяснить это. Владимир всегда был крайне честолюбивым человеком, поэтому, когда он узнал о том, что любившая его женщина отдала свое сердце другому, он не смог спокойно перенести подобное обстоятельство. Я могу понять и то, что он бросил Соню. Ему нужны были деньги, чтобы выкупить свое имение и вернуть долги, ведь он был должен многим помещикам. У Долинских, к сожалению, денег нет, а это никак не устраивало князя Волевского.

Бушков замолчал, потом перевел дух и снова продолжил:

– По его просьбе мы удалились в мой кабинет, так как присутствие на обеде Долинских создавало весьма напряженную обстановку в доме. Оба родственника моей невесты весь обед едва сдерживали себя, чтобы не нагрубить Волевскому. То ли в запальчивости, то ли от обиды он принялся отговаривать меня жениться на Соне. Однако я как можно вежливее объяснил ему, что давно люблю Соню и, в отличие от него, намерен спасти несчастную девушку от позора и жениться на ней. Его же время уже ушло. Такое замечание разозлило князя, он принялся оскорблять Софью Федоровну, называя ее неприличными именами. Вот этого я уже никак не мог стерпеть. Я вызвал его на честную дуэль. Федор Долинский согласился быть секундантом с моей стороны, а Алексей Долинский – со стороны моего обидчика. Дуэль назначили на следующее утро.

Вот и еще один узелок в этой истории был распутан. Теперь мне стали известны и те самые загадочные секунданты, о которых я хотела узнать. Значит, Долинские все знали и ни о чем не говорили. Но с другой стороны, правила чести не позволили бы им признаться в том, что они были свидетелями убийства, пусть даже это убийство произошло на дуэли.

– На следующий день, еще затемно, мы все вчетвером собрались в назначенном месте, то есть на самом берегу Терешки, на небольшой поляне. Решили тянуть жребий. Мне достался первый выстрел.

– Как – первый? – удивилась я, так как совершенно не ожидала услышать подобное.

– Первый, и я выстрелил, – продолжал Артемий Валерьевич. – Волевский упал, и тут раздался хлопок, я почувствовал нестерпимую боль в груди. Последнее, что я помню, – так это мое падение на землю. Не знаю, через сколько времени я очнулся. Вся одежда моя была в крови. Я был ранен. Я поискал глазами свою лошадь, но ее нигде не было. Долинские тоже бесследно исчезли. Мне ничего больше не оставалось, как двигаться, чтобы добраться хоть до какого-нибудь жилища человека. Однако подняться я не мог, боль тут же пронзала меня насквозь. Тогда я пополз. Полз я очень долго, и вскоре почувствовал, что начинаю снова терять сознание. В следующий раз я очнулся уже в избе знахаря. Он выхаживал меня, словно младенца. Мало-помалу, я начал выздоравливать. По мере того, как раны мои затягивались, я начал вспоминать все, что произошло на той злополучной дуэли. Чем больше я об этом думал, тем больше приходил к выводам, что ранил меня кто-то из Долинских, но зачем это было сделано, я так и не мог объяснить. Имя свое Тихону я не хотел выдавать. Когда я почувствовал, что могу передвигаться самостоятельно, я узнал у знахаря, где находится моя деревня, и в один из дней, когда Тихон отправился в лес, я ушел из его дома.

Однако я слишком понадеялся на свои еще не окрепшие силы. К тому же я перепутал дорогу и пошел совсем в другом направлении тому, о котором говорил мне Тихон. Два дня я бродил по полям, питаясь тем, что попадалось мне под руку, в основном это были ягоды и простая вода из попадавшихся мне на пути ручьев. Но вот я, наконец, обнаружил знакомую мне дорогу. Радости моей не было предела. И тут на пути мне попался очень крутой склон. Я принялся спускаться по нему, но поскользнулся и кубарем полетел вниз. Судя по всему, раны мои снова открылись, и я впал в беспамятство. Теперь я вспоминаю все происшедшее со мною, словно дикий ужасающий сон. Бабушка уже, наверное, поведала вам, что нашли меня наши крестьяне и принесли сюда. Вот и все, что со мной было за эти долгие мучительные недели.

Я сидела совершенно ошарашенная, не зная, что и сказать. Да, как я и предполагала, Бушков действительно застрелил Волевского на дуэли. Однако то, что произошло потом, абсолютно не вязалось со всеми моими домыслами. Бушков и не думал скрываться, наоборот, он оказался такой же жертвой и игрушкой в чьих-то руках, как и убитый им князь.