Убийство на дуэли

Прошло четыре дня с тех пор, как мы приехали в Воскресенское. Все дни мы проводили в компании Софьи Федоровны, иногда выезжали на природу, полюбоваться Волгой-матушкой. Но, в общем, время проходило, на мой взгляд, достаточно скучно. Мужчины семейства Долинских целые дни проводили в достраивающейся конюшне или наблюдали за работой на полях.

Я все это время ждала, что вот-вот появится в Воскресенском Артемий Бушков. Но мои ожидания не имели никакого результата. Молодого князя не было и в помине. Однажды Софья Федоровна в беседе со мною посетовала на то, что жених долго не едет. Интонация ее была настолько тоскливой, пропитанной надеждой, что в моей душе тут же всколыхнулась волна жалости к этой бедной, не единожды обманутой мужчинами, девушке. Я-то знала, почему Бушков не может приехать – потому что он убийца, и вынужден скрываться от полиции. Но, естественно, я не могла рассказать об этом Софье, поэтому попыталась успокоить ее, предположив, что в связи с предстоящей свадьбой у князя, вероятно, очень много хлопот, и он приедет, как только освободится. Софью такое объяснение вполне успокоило, и она почти перестала волноваться.

Мне было хорошо в поместье Долинских. Здесь у меня создался как бы своего рода форпост, из которого я могла наблюдать за всеми людьми, которые в той или иной степени, по моим собственным предположениям, были причастны к распутываемому мною преступлению.

Единственным, пожалуй, обитателем поместья, которого я недолюбливала или даже скорее побаивалась, была та самая кормилица, которая проболталась нам о ребенке Софьи. Феклуша целыми днями ходила за Соней по пятам, хотя это было вполне понятно, ведь она беспокоилась о здоровье своей барышни. Однако, помимо этого, она постоянно шпионила за мною.

Выяснилось это очень даже забавным способом. Однажды, когда я шла после ужина в свою комнату, вдруг почувствовала за спиной легкий шорох. Обернувшись, я только успела увидеть, как за поворотом скрылась толстая фигура Феклуши в длинной ситцевой юбке. Естественно, тогда я не придала этому какого-либо особого значения. Мало ли зачем понадобилось ходить здесь кормилице Софьи Федоровны, ведь она выполняет в этом доме обязанности не только кухарки, но и горничной. Так что Феклуша вполне могла в этот момент убирать барские комнаты.

Но вскоре я поняла, что очень ошибалась в отношении этой пронырливой старухи. Как-то вечером мы вышли с Шурочкой подышать на веранду барской усадьбы. Вечерний воздух приятно обдувал лицо, но в нем уже чувствовался запах так быстро уходящего лета и наступающей вслед за ним осени. Невольно на ум приходили слова Александра Сергеевича Пушкина:

Октябрь уж наступил – уж роща отряхает
Последние листы нагих своих ветвей;
Дохнул осенний хлад – дорога промерзает.
Журча еще бежит за мельницу ручей…

– Ах, Катенька, не пора ли нам возвращаться в Саратов? Ведь скоро начнутся дожди, дороги развезет, и тогда мы совсем не сможем выбраться из этой провинциальной грязи, – отвлек меня от грустных мыслей голос Сашеньки.

Я внимательно посмотрела на стоящую рядом девушку, которая зябко кутала руки в длинных перчатках из тончайшей лайки. Вообще же, я начала замечать, что чем больше проходило времени с момента гибели Волевского, тем больше становилась похожей саму на себя моя милая подруга. Она теперь, как бывало и прежде, начала ненавидеть деревенскую жизнь, ей хотелось в город, к тем сплетням, которые ходили по саратовским улицам, к театрам, светским приемам. Честно признаюсь, меня искренне радовали такие перемены. Насмешливая и остроумная Шурочка была куда лучше той кисейной барышни, которая всего несколько недель назад заливалась передо мной слезами из-за, как оказалось, настоящего мерзавца.

Я прекрасно знала, что рано или поздно Шурочка задаст мне вопрос о нашем отъезде. И вот именно тогда я поняла, что пришло время объяснить подруге причину нашей долгой задержки в Воскресенском. Кто, как не она, моя верная помощница, имела полное право знать обо всех моих планах и домыслах.

– Сашенька, – начала я. – Нам нужно еще немного подождать.

– Чего же подождать? Можно узнать? – Шурочка беззаботно тряхнула золотистым локоном, выпавшим из ее прически.

– Бушкова, – как можно безразличнее отозвалась я.

– Кого? – глаза Шурочки стали как плошки, подруга была искренне удивлена моим ответом. – Помилуй, Катенька, зачем нам его дожидаться? Это Соня должна ждать своего жениха, но никак не мы.

– Нет, ты неправильно меня поняла, – произнесла я. – Дождаться нам его нужно потому, что я подозреваю его…

Договорить я не успела, так как за дверью, ведущей на веранду, послышались какие-то звуки. Мы обернулись. Однако звуки стихли, но через некоторое время они возобновились. Складывалось впечатление, как будто кто-то тихонько скребется в дверь.

– Странно, кто там может быть? – шепотом проговорила Шурочка, оборачиваясь на дверь.