Убийство на дуэли

Положение Вольского оказалось безвыходным. По понятиям офицерской чести, он не мог даже застрелиться, так как не сам взял деньги из полковой кассы, а получил их под честное слово от командира полка. Не знаю, читал ли Вольский «Дубровского», но он собрал из дворовых преданных молодцов и напал на имение Болдырева. Части добычи хватило покрыть карточный долг. Деньги он отослал с верным человеком, сам же ушел в леса. Пошли слухи, что молодой разбойник поклялся отомстить и моему дедушке — Терпеневу, как главному виновнику смерти Карпинского. Слухи оказались верными, однажды разбойники окружили барский дом Терпенева. Напасть неожиданно у них не получилось — Гавриил Афанасьевич расставил дозорных на подступах к дому и охранял имение днем и ночью. Началась настоящая осада. В перестрелке Терпенев был ранен — увидев это, трусливая дворня, побросав оружие, разбежалась. Когда стихли выстрелы, навстречу нападавшим вышла в белом платье дочь Терпенева. В одной руке она держала пистолет, в другой старинную саблю. Ольга Гавриловна потребовала поединка с атаманом разбойников. Вольский, пораженный ее храбростью, извинился перед красавицей и снял осаду.

Разбойники скрывались в окрестных лесах. Жизнь в уезде шла своим чередом. Рана Терпенева оказалась пустячной. Ольга Гавриловна в тысячный раз перечитывала «Дубровского» и ждала решительных действий Вольского. Но он, казалось, исчез. Ходили слухи, что от Болдырева разбойникам досталось столько денег, что больше никого грабить они не будут, а единственное, что теперь нужно Вольскому, так это бежать за границу.

К тому времени Ольга Гавриловна уже успела отказать всем уездным женихам, причем некоторым по два раза. Недалеко от имения Терпеневых находились владения князя Захарова. Князь был последним представителем некогда знатного и могущественного рода, расцвет которого приходился на первую половину восемнадцатого века. Захаров слыл добрым чудаком. Ему уже было за пятьдесят. Злые языки утверждали, что он влюблен в Ольгу Гавриловну и не сватался только из страха получить отказ.

Ольга Гавриловна нашла случай заронить в сердце князя надежду. Князь посватался, и жестокосердная красавица к всеобщему изумлению дала свое согласие. Когда стал известен день венчания, Ольга Гавриловна написала Вольскому письмо с просьбой спасти ее от насильного брака. Горничная Ольги Гавриловны сделала то, что не удавалось губернским полицейским, — она отыскала лесное пристанище разбойников и передала письмо.

В отличие от господина Дубровского, Вольский встретил карету с Ольгой Гавриловной не после венчания, а, как и следовало, по дороге в церковь. Князь Захаров, в отличие от князя Верейского, не возил с собой пистолетов. Невеста была успешно похищена и стала законной добычей романтичного разбойника.

Глава двадцать восьмая СПАСИБО ПУШКИНУ (Продолжение)

Возмущенный отец принимает меры. — И буду век ему верна. — Куда едут русские красавицы. — Благородный и добрый князь. — Куда податься обладателю титула и разоренного имения. — Невольный Салтыков-Щедрин. — Романы в духе Конан Дойла.

Мой дедушка, Гавриил Афанасьевич, отправился к губернатору и спустя неделю вернулся с военной командой. Довольно скоро лесное логово Вольского нашли. Сопротивлялись разбойники отчаянно. Сам атаман убил двух офицеров и по суду получил двадцать пять лет каторги. Освобожденная невеста сказала князю Захарову то, что Маша Троекурова Дубровскому, а впоследствии Татьяна — Онегину, и уехала следом за Вольским в Сибирь. Обвенчаться с ним она так и не успела. Вольского убил один из каторжников во время драки, в которую тот неосторожно вмешался.

Ольга Гавриловна вернулась домой. Князь Захаров возобновил сватовство, и она вышла за него замуж. Он знал, что я не его сын, но любил меня как родного. Мать я помню плохо, она ушла из жизни, когда мне едва исполнилось семь лет. Умирая, она рассказала князю о своем обмане, и князь простил ее. Сколько я помню его, он читал и перечитывал «Дубровского».

Князя долгое время я считал родным отцом — впрочем, считаю и теперь. Я похоронил его несколько лет назад рядом с моей матушкой. Дедушка мой, Терпенев Гавриил Афанасьевич, тоже давным-давно отошел в лучший мир. Имение его продано, а имение князя Захарова, владельцем которого я стал, захирело до такой степени, что не могло прокормить юного наследника. Ни родных, ни близких у меня не было совершенно. Я продал имение и уехал в Петербург. Денег, которыми я располагал, по моим представлениям, должно было хватить лет на пять. Но, прожив в столице несколько месяцев, я понял, что их едва хватит на год.