Убийство на голубой яхте

Я сказал, что не мешало бы установить Мэри более подходящую для чтения лампу, пусть он подумает над этим; потом, широко зевнув, пожелал ему спокойной ночи.

Однако для меня эта ночь оказалась далеко не спокойной…

Когда я вернулся в спальню, Мэри уже спала. Я нежно поцеловал ее и как можно осторожнее улегся рядом, но тут же услышал доносящийся снизу стук в кухонные двери.

— Мистер… мистер Лидс… — донесся возбужденный голос Ральфа.

— Черт побери… что там еще?

Я отворил ему двери, зажег свет и почувствовал, как мое сердце сжимается от ужаса.

В одно мгновение исчезли, как не бывало, три недели покоя и доверия.

Потому что этот болван стоял передо мной, держа в поднятой руке предмет, при виде которого я просто оцепенел от страха.

— Вот эта пригодится, мистер Лидс?

Свет, падающий из-за моей спины, освещал тщательно отполированную поверхность оловянной лампы, висящей на длинной цепи. Я уставился на нее, как завороженный. Ральф, в свою очередь, удивленно таращился на меня.

— Где ты ее взял? — наконец выдавил я из себя, стараясь сохранить спокойствие.

— Она до ремонта висела в каюте. Я хранил ее в трюме. Как вы думаете, она подойдет?

Я пробормотал, что, пожалуй, подойдет, и Ральф с выражением большого удовольствия на лице исчез в ночной темноте.

Спустя пять минут я позвонил лейтенанту и спросил, не может ли он со мной встретиться. Лейтенант был сонный и в его голосе звучало явное раздражение. Он просил говорить погромче, но я боялся разбудить Мэри. Мне не хотелось волновать ее лишний раз. Кроме того, Ральф мог притаиться под окнами и подслушивать. А я не собирался возбуждать его подозрений, особенно ночью.

— В чем дело? — спросил лейтенант. — Если это очень важно, то я могу немедленно выехать к вам.

— Нет, — шепотом запротестовал я, — я хотел бы сам подъехать к вам. Не хочу беспокоить жену. Видите ли, сегодня с ней произошел несчастный случай.

— Несчастный случай? — встревожился он. — Что-нибудь серьезное?

— Вывихнула лодыжку, — шептал я. — Завтра рано утром я еду в Нью-Йорк и мог бы по дороге завернуть к вам. Во сколько вы отправляетесь на работу?

— Завтра у меня выходной, — ответил лейтенант. — Я весь день буду дома. Сейчас объясню вам, как ко мне проехать.

Он дал мне подробные указания. Я поблагодарил его и повесил трубку. Назавтра ранним утром я поехал к Рейнольдсу.

Прощание с Мэри было очень теплым и нежным. Я принес ей кофе и сделал все, что мог, чтобы скрасить ей пребывание в постели. Мне очень хотелось оставить ей револьвер и попросить не забывать запирать двери, смотреть в оба и при малейшем подозрительном шорохе немедленно звонить в полицию, но я не посмел это сделать. Испугался, что она совсем потеряет голову от страха. И я беззаботно посвистывал во время бритья, громко напевал, принимая душ, а про себя молился, чтобы действия полиции — в случае чего — хоть на этот раз оказались бы четкими и быстрыми. В конце концов мы ведь платим налоги, не так ли? И государство обязано нас охранять. Пусть лейтенант наконец-то покажет себя в деле.

Ральф помог мне уложить вещи в багажник и магнитофонные ленты на переднее сиденье. Крепко пожав мою руку, он признался, что с удовольствием поехал бы со мной в Нью-Йорк.

Ложь? Откуда мне знать… Я отъехал, не сказав ни слова, и глухими извилистыми дорожками, на которых не встретил ни души, добрался до дома лейтенанта. Это был маленький, очень скромного вида домик, скорее лачуга, расположенный в конце узкой песчаной дороги. Со всех сторон его окружали пастбища, по которым бродили овцы. Лейтенант, одетый в рубашку и старые брюки, ждал меня на крыльце. На его худощавом загорелом лице я заметил выражение беспокойства и даже страха.

Он провел меня в небольшую комнату с выбеленными стенами. Через открытую дверь было видно другую, такую же, только с кроватью. Голый пол из простых, некрашеных досок. Словом, жилище настоящего отшельника.

— Я вас слушаю…

Я рассказал ему обо всем, что произошло о том, как Мэри подвернула ногу; о том, как странно она смеялась; о том, что несчастье произошло на палубе «Психеи». И во время всего рассказа я старался направить подозрения лейтенанта на Ральфа Эванса. Рейнольдс слушал внимательно, не перебивая. Когда я кончил, он заметно расслабился и даже улыбнулся.

— И это все? Знаете, вы порядком напугали меня своим вчерашним звонком. Я уж подумал, что в самом деле…

Лейтенант поднялся с расшатанного плетеного кресла и потянулся. Сейчас, когда он стоял передо мной без привычного пиджака, я отметил прекрасно развитую мускулатуру.

— Ральф Эванс — убийца? Чепуха. Об этом не может быть и речи. Мы проверили его со всех сторон. Его и его приятеля Бо. Они вне подозрений. В ту ночь их вообще не было в наших краях. Неужели вы считаете, что если бы у меня имелись хоть малейшие сомнения, я позволил бы ему остановиться у вас.

— А оловянная лампа?

— Такие лампы встречаются на каждом шагу. На любой яхте имеется оловянная лампа… И вот еще что…

— Что?

Он снова уселся в кресло и, чему-то улыбаясь, уставился на пол.

— Вам что-нибудь известно?