Убийство на острове Марты

— Если полиция по той или иной причине откажется от первоначальной версии — будто убийца обознался в темноте и принял Розу за Грейс — и предпочтет думать, что именно Роза была намечена в качестве жертвы, то подозрение падет в первую очередь на Эстеллу и Фрэнсиса.

В ее голосе я уловила особую, полушутливую интонацию, из чего можно было заключить, что она расставляет мне что-то вроде ловушки. Она часто проделывала это в прошлом, особенно когда хотела поставить на своем.

— Эстелла и Фрэнсис? — машинально повторила я, досадуя, что такое подозрение не приходило мне в голову. Оно несомненно пришло бы — в том случае, если бы я допустила мысль, что Роза, и никто иной, была предполагаемой жертвой преступления.

Прежде чем я переварила эту мысль, Эсси продолжила:

— Только одно из Розиных колец с бриллиантами могло бы обеспечить их потребность в наркотиках на несколько лет. У меня нет опыта в таких делах, но я читала об этом. А имение? Ты представляешь, что оно значит для них?

— Но зачем тогда им было везти ее в усадьбу Грейс?! — воскликнула я.

— А ты считаешь, что должны они были организовать «несчастный случай» у себя дома? — улыбнулась Эсси. — Ладно, давай прикинем. Домашние происшествия с трагическим концом обычно вызывают подозрения. А между тем стоило изобрести предлог для ночного телефонного звонка, убить Розу на чужой территории, наведя полицейских на ложный след и заставив их думать, что ее приняли за Грейс, — и дело в шляпе.

Эти ее слова повергли меня в сомненья. Способны ли Фрэнсис или Эстелла на такое? Возможно, кто-нибудь из них и мог принять участие в заговоре, но чтобы убить своими руками! В любом случае мне представилось невозможным приписать насильственную смерть Розы никому из них. Я раздумчиво покачала головой. Должен существовать более серьезный мотив, чем потребность в наркотиках, которые, по-видимому, были у них в избытке. Но какой? На этот вопрос я, хоть убей, не видела ответа.

Эсси пожала плечами.

— Но Маргарет! Кто другой мог убить Розу, если только имелась в виду именно она? Анна Альфреда? Вряд ли! Может быть, сама Грейс?

Ответом ей была моя растерянная улыбка. И тут Эсси начала закрывать свою ловушку.

— Послушай, Маргарет, — невозмутимо сказала она. — Мне понятна твоя линия поведения, и я отношусь к ней с пониманием. Но ради самой себя — попытайся, пожалуйста, быть объективной. Полиция не считает, что Розу убил маньяк или грабитель — вероятно, потому, как ты сказала, что ограбления не было. Никто из тех, кого мы знаем, не мог быть заинтересован в смерти Розы, кроме Эстеллы и Фрэнсиса. И даже они, судя по всему, не имели для этого достаточных оснований. Так почему не предположить, что полиция оказалась права и убийца имел в виду именно Грейс? Кто же был заинтересован в ее убийстве? Оуэн Фулер? Артур Хестон? Не слишком ли это большие натяжки?

Она была, разумеется, права. Оуэн Фулер являл собой мерзкую личность. Про него говорили, что он — отец ребенка собственной дочери; что однажды, в День Всех Святых, он бросил в горящий костер целый мешок отчаянно визжащих кошек. Артур Хестон был тщедушный, невыносимо хитрый человек, работающий в опекунской конторе, где-то в Бостоне. Только одни матери и любят таких. Но сколько я ни ломала голову, ничего не могла придумать: никто из них не имел оснований желать смерти ни Грейс Чедвик, ни Розы Перкинс.

Никто, получалось, не имел мотивов для убийства. Никто, кроме Элджера Микеля.

Я чувствовала себя пойманной, тем более что Эсси и не скрывала расставленной мне ловушки. Впервые за все время она не стала настраивать Меня против Хедер, напротив: это была сама доброта и участие. Где-то противно закричала чайка, две черные гагары пролетели низко над зеркальной гладью Нашаквитского водоема, вытянув худые шеи, тонкие и длинные, будто стрелы. Откуда-то доносились звуки хлопающего на ветру паруса. Эсси поднялась на ноги и пошла на нос судна, чтобы взять последнюю ловушку.

Я злилась, видя, что Эсси одержала надо мной верх: она превосходила меня благодаря знаниям, почерпнутым из детективных историй, которых она прочла великое множество. Я сказала с горечью — истина ведь всегда горька:

— И все-таки ты не можешь объяснить, как попала Роза в «Марч Хаус» глубокой ночью. Только не говори, что она приехала туда с визитом — я в это никогда не поверю.

Эсси положила ловушки, с которых мы встали, в общий штабель и только тогда ответила:

— Разумеется, я не буду утверждать. Я согласна, что это — загадка. Если Грейс или Эстелла не представят полиции разумных объяснений и если Роза не вела дневника, вряд ли будет можно ее разрешить!

Она положила руку мне на плечо и мягко произнесла:

— Извини, Маргарет, я понимаю твое положение, но сейчас не время для самообмана — этим можно лишь усугубить положение дел.