Убийство на Пикадилли

Мистер Читтервик поплелся сначала налево, потом направо и опять налево. На этом пути его очень поддерживала мысль, что он рыщет как самый настоящий сыщик. Наконец он остановился, увидев напротив себя пятно на репутации прогресса в виде красного (или когда-то красного) здания, отделанного железными полосами, с невероятно грязными окнами. Снаружи висела доска объявлений, и, изучив их, мистер Читтервик узнал, что в следующее воскресенье мистер Джеймс Холл Ингс выступит перед своей паствой во Вседостойнейшей Евангелической Церкви с проповедью на неувядаемую тему «Покайтесь или будете прокляты». В этом неприглядном, даже для Эштона, здании укрывался мистер Ингс, несомненно заранее приступивший к ритуалу раскаяния. Мистер Читтервик постучал по железной полосе набалдашником трости, и этот звук прозвучал как трубный глас в Судный день, наверное изрядно напугав Вседостойнейшего евангелиста, почему последний с беспокойством отворил сосновую дверь. Это был тощий, костлявый, высокий человек, наполовину облысевший, с редкой, словно робеющей, бородой. По какой-то неясной, но, несомненно, благочестивой причине он носил старый фрак и жесткий воротник «поло», застежка которого удерживала на месте также бледно-голубой галстук-«бабочку», предоставляя заинтересованному наблюдателю возможность обозревать его длинную, жилистую шею. Он с кротким любопытством воззрился на мистера Читтервика поверх очков в стальной оправе.

— Вы мистер Джеймс Холл Ингс? — нервничая и оттого с вызовом спросил мистер Читтервик.

— Именно так, брат мой, — подтвердил евангелист.

Мистер Читтервик немного пошатнулся, новзял себя в руки.

— Я… э… надеялся повидать вас, когда в июне вы останавливались в лондонской гостинице «Пиккадилли-Палас».- солгал он.

— В самом деле?

— Да. Вы… э… там ведь останавливались, не так ли?

— Останавливался, брат мой, — ответил мистер Ингс очень солидно. — Зачем отрицать? Я приезжал в сей град беззакония и греха на конференцию, созванную основателем нашей общины доктором Эзрой Дригглинтоном, имя которого вам, несомненно, знакомо, аллилуйя.

— Я… я… прошу прощения, — заикаясь, ответил мистер Читтервик, которому послышалось весьма грубое слово.

— Я сказал, что, несомненно, имя нашего святого отца-основателя известно вам, благодарение Господу. Однако если вы желаете видеть меня, брат мой, войдите в дом сей.

— Нет, благодарю вас, — поспешил отказаться мистер Читтервик. — В этом нет никакой необходимости. Я только-только приехал из Лондона, чтобы… чтобы… Я просто хотел пожертвовать вашему фонду… У вас… у вас есть фонд?

— Несколько фондов, брат мой, — самодовольно ответил мистер Ингс.

— Точно. Совершенно верно. Тогда я желаю сделать взнос в ваш фонд… то есть в один из ваших фондов. Вот это, — и, сунув фунтовую бумажку в руку, с готовностью протянутую удивленным мистером Ингсом, мистер Читтервик поспешно вернулся в Лондон.

«Я этого боялся, так боялся», — размышлял мистер Читтервик. Облегченно вздыхая, он провожал взглядом исчезавшие навсегда из виду окраины Эштона. «Господи помилуй, как же это все огорчительно. Я-то думал, что уже рукой подать до разгадки… А сейчас дело выглядит еще более запутанным, чем прежде. Да, надо все самым тщательным образом обдумать».

И мистер Читтервик устроился в углу купе и стал думать.

Глава 13 Глиняные ноги кумира

Следующие три дня в Лондоне мистер Читтервик провел в большом беспокойстве. С каждым днем обещание, данное им Маусу, приехать в Дорсетшир как только он узнает что-нибудь новое, становилось все эфемернее. С каждым днем его решимость исполнить обещанное таяла. Лично он считал, что ему удалось обнаружить одно, очень важное, доказательство, но, не способный видеть только одну сторону явления и не обращать внимания на оборотную, он не мог не испытывать в глубине души неприятного чувства, что это доказательство покоится на довольно шатком основании и совсем не обязательно имеет то значение, которое он ему придает. Если он прав, тогда он уже прошел значительный путь в установлении истины. Однако его личное решение проблемы хотя и подтверждало его теорию, тем не менее оставляло неразгаданным обстоятельство, которое они оба с Маусом считали главнейшим, а именно: каким образом пузырек был вложен в бесчувственную уже руку мисс Синклер.

И еще одно: может быть, он обязан повидаться с Морсби и познакомить скептически настроенного служащего Скотленд-Ярда со своими новыми идеями? Однако это лишь идеи и практически он ничем не может их подтвердить. А примет ли Морсби во внимание эти ничем не подкрепленные идеи, как бы они ни были блестящи? Мистер Читтервик сам отвечал на этот вопрос отрицательно.