Убийство на пляже

Миллер принесла ему кофе латте. У Харди слюнки текут от запаха сливок и ореха, но даже чашка растворимого была бы для него уже чересчур, а эти кофейные смеси — вообще как ракетное топливо. Она же, разумеется, принимает его отказ на свой счет.

— На Брайар-Клифф есть один домик… — говорит он, игнорируя выражение уязвленного самолюбия на ее лице. — В полутора милях вдоль берега от того места, где было обнаружено тело Дэнни. Выясните, кому он принадлежит. И стоянка для машин внизу. Возьмите записи с установленной там камеры видеонаблюдения. Как идет поквартирный обход?

— Для этого назначены пятеро полицейских и два стажера, один из которых не умеет водить автомобиль, а второй до вчерашнего вечера не производил ни одного допроса. — Она улыбается с извиняющимся видом. — Лето и выходные. В радиусе ста миль проходят три фестиваля и два спортивных мероприятия, так что все остальные будут до понедельника задействованы там.

Харди ненавидит это место. Ненавидит этих тупых людей, ненавидит то, как они работают, ненавидит эти чертовы улыбчивые лица. Он вновь переключает свое внимание на то, что пишет на доске.

— Скейтборд Дэнни, мобильный Дэнни. Приоритеты. А также главные подозреваемые. Вы ведь знаете этот город. Кто, скорее всего, мог совершить такое? — Миллер, не поняв, что он еще не закончил, пытается что-то сказать, но Харди уже двигается дальше. — Если мальчик был убит до того, как попал на берег, где тогда место убийства? Что вы делаете сегодня?

— Нам удалось заполучить офицера по связям с родственниками пострадавших, и я везу его к Латимерам. Еще позвонил Джек Маршалл, который держит газетный магазинчик. Он сказал, что кое-что вспомнил.

Ни с того ни с сего Харди чувствует покалывание в кончиках пальцах — верный признак приближающегося приступа. Голос Миллер начинает звучать как будто издалека. Легкие сдавливает, и неожиданно перед ним, то расплываясь, то становясь более четкими, стоят уже две Миллер.

— Минутку, — говорит Харди.

До туалета он добирается благополучно. К счастью, там никого нет. Он достает две громадные таблетки из блистерной упаковки и запивает их водой из-под крана. После изучает в зеркале свое бледное, вспотевшее лицо и ждет, когда оно снова станет выглядеть нормально.

По дороге обратно он едва не наталкивается на Стива Конноли, который раскручивает с катушки длинный белый кабель. Лицо у него мертвенно-бледное, и Харди хватает лишь быстрого взгляда на офис, чтобы понять причину этого. На столе у ДК Фрэнка Вильямса беспорядок. К перегородке какого-то черта прикноплен список вопросов, нуждающихся в ответах. Поперек клавиатуры лежит фото скейтборда Дэнни, желтого, ламинированного, с неровными темно-синими буквами, а под ней из файла высовываются фотографии с аутопсии. Какого хрена! Там увеличенный снимок шеи Дэнни — громадные красные отпечатки пальцев на белой коже. Харди прогоняет Конноли и дает Вильямсу нагоняй, от которого в комнате повисает тишина. Разговоры возобновляются только тогда, когда он оказывается уже на середине коридора.

В газетном магазинчике все как обычно, все идет своим чередом. Джек Маршалл поднимает на прилавок толстую пачку газет. От такого усилия у него слегка сбивается дыхание.

— Я вчера всю ночь думал о нем, — говорит он. — Я веду тут Морскую бригаду. Дэнни ходил к нам примерно восемнадцать месяцев, время от времени. Нахальный парнишка, но доброе сердце. Это очень важно — доброе сердце.

«Это мне рассказывать необязательно», — думает Харди.

— Вы сказали, что вспомнили что-то насчет того, как видели его.

Джек кивает. Такое впечатление, что говорить ему трудно.

— Было это, должно быть, в конце прошлого месяца. Примерно без четверти восемь, в среду утром. По дороге, ведущей к Линтон-Хилл по верху обрыва. Я видел его там.

— Что он делал?

— Разговаривал с почтальоном. — Джек перерезает шпагат, стягивающий пачку газет, острым и блестящим строительным ножом. — Ну, даже не разговаривал. Скорее, они ссорились. Я стоял довольно далеко, но язык жестов был совершенно понятен. Потом Дэнни вскочил на велосипед и быстро уехал. А почтальон еще что-то кричал ему вслед.

— Вы уверены, что это действительно был почтальон? — спрашивает Харди. Очков у Джека нет, и не похоже, чтобы он носил контактные линзы.

— А кто это еще мог быть там ранним утром? Во всяком случае, у него была сумка через плечо. И такая куртка светящаяся, чтобы лучше было видно.

— Опишите его мне.

— Он был далеко. Среднего роста, короткие темные волосы, я думаю. Я вспомнил об этом, только когда вы вчера пришли сюда. Мне нужно было вам сказать…

«Да, — думает Харди. — Нужно было. Так почему же ты не сказал?»

В доме Латимеров стоит затхлый запах, как в спальне, которую давно не проветривали. Сейчас не то время года, чтобы закупориваться в доме, но вокруг начала собираться пишущая братия, так что открыть окна не получается: если в них не суют объектив камеры, то просто звонят рядом по телефону или громко подначивают друг друга.