Убийство на пляже

– Вы ведь мистер Маршалл, верно? Командуете Морской бригадой. Я Карен Уайт, «Дейли геральд». – Она прячет сдачу в карман и достает из сумочки свою визитку. – Я здесь, чтобы освещать смерть Дэнни Латимера.

– Я с прессой не общаюсь, – отвечает Джек Маршалл.

Карен докручивает свою улыбку до предела.

– Вы держите газетный киоск и при этом не хотите разговаривать с людьми, которые делают то, что вы продаете?

– Я газеты продаю. И не хочу в них попасть.

– Но почему?

От напряжения этой бесконечной улыбки у нее уже начинают болеть щеки.

– Не приставайте ко мне.

– Я просто пытаюсь выяснить все насчет Дэнни. Он ведь разносил по домам ваши газеты, так?

– Вы по-хорошему уйдете или мне позвонить в полицию? Я вел себя с вами обходительно.

Она все равно оставляет ему свою визитку.

– Вдруг вы передумаете…

Как и предвидела Карен, ее карточка тут же отправляется в мусорную корзину. Уже на выходе она слышит, как Джек Маршалл называет ее паразитом. Впрочем, она слыхала в свой адрес вещи и похуже.

На улице у нее звонит телефон. Это с работы, седьмой вызов со вчерашнего дня. Этот она тоже пропускает и удаляет последующее сообщение на голосовой почте. Что они могут сделать? Технически они не могут отстранить ее от этого сюжета, учитывая, что она поехала сюда без их разрешения. Еще денек, и Лен Данверс будет умолять ее по телефону дать ему к сроку материал на двойной разворот.

Она еще проявится. У нее это всегда получалось.

Британское лето оправдывает свою репутацию: мягкий легкий дождик превращается в проливной дождь. На сержанте Миллер ярко-оранжевый плащ, а в руках зонтик. Харди уже промок, хотя ноги в новых ботинках, которые ему принесла Миллер, остаются совершенно сухими. Она постоянно смотрит под ноги на лужи и украдкой самодовольно усмехается.

Здесь, на парковке для трейлеров у подножия скалы, несмотря на дождь, упорно продолжают оставаться несколько семей, хотя родители детей на улицу не выпускают.

Они подходят к убогому домику на колесах, где живет Сьюзен Райт. Улыбка не сходит с губ Миллер, словно приклеенная, даже когда Сьюзен вместо приветствия упрекает их, что они разбудили ее собаку.

– Вы его еще не поймали? – говорит она Харди. – Дети здесь не чувствуют себя в безопасности.

По крайней мере, с ней не нужно терять времени на всякие любезности.

– Марк Латимер чинил прорыв трубы в хижине на Брайар-Клифф несколько недель назад? Он говорил, что брал у вас ключи.

– Нет. У нас наверху никогда трубу не прорывало.

Харди чувствует, как Миллер рядом с ним напрягается, и ощущает новую волну раздражения по поводу ее отказа серьезно рассматривать Латимера как возможного подозреваемого. Что ж, чем раньше придут результаты анализа крови с его лодки, тем лучше.

– Когда вы там в последний раз убирали?

– Десять дней назад. С тех пор там никого не было.

– У кого еще есть ключи? Мы рассматриваем этот домик как вероятное место совершения преступления.

Она странно смотрит на них – с таким видом, будто подозреваемыми являются они.

– Только у меня и у хозяев. Вот и все.

– Ладно. – Харди захлопывает свой блокнот. – Мы пришлем кого-нибудь, чтобы снять ваши отпечатки пальцев.

Она даже глазом не моргнула.

– У вас все?

Дверь захлопывается, прежде чем они успевают что-то ответить.

Перед тем как возвращаться к Марку, им нужно нанести еще один визит. Миллер выкладывает ему полную информацию уже в машине:

– Найдж переехал жить к матери, Фэй, несколько лет назад, когда умер его отец. Они с ней всегда были очень близки. На Марка он работает уже примерно года три. Марк сам обучал его. Найдж ездит на фургоне. И держит его припаркованным у своего дома.

Район Мид-Вью находится всего в паре кварталов от Спринг-Клоуз, но масштаб тут другой: бунгало низко припадают к земле, а в тупиках не хватает места, чтобы выдержать пропорцию между домом и местом для машины перед ним. Фургон Найджа стоит на подъездной дорожке, которая для него коротковата.

Миллер исчезает, чтобы побеседовать с Фэй, тогда как Харди остается разговаривать с Найджем перед домом.

Парень явно нервничает, и его бритая голова блестит от пота.

– Да, я почти всю ночь был с Марком, – говорит он. – Мы встретились с ним, покатались, перекусили немного.

Он издает какое-то странное хихиканье: этот несчастный малый выставляет Марка законченным лжецом.

– Часто вы с ним куда-то ходите?

– Время о времени.

– Где вы с ним встретились в тот вечер?

– На парковке возле Брайар-Клифф, – заученно отвечает Найдж, едва Харди успел закончить фразу. – Там очень удобно.

Харди не находит ничего удобного на темной и грязной парковке, да еще и хрен знает где.

– Когда вы попали домой?

– В час где-то. Не знаю.

– А что вы делали до часу?

– Выпивали, трепались, ели…

Найдж выглядит несчастным.

– Где вы ели?

– В пабе в Вейле. «Фокс».

– Что вы ели?

Глаза Найджа устремляются вверх, как будто он мысленно перебирает меню этого паба.

– Чипсы… и пирог, пирог с мясом.

– А много заведений работают до часу ночи?

– В «Фоксе» мы досидели до закрытия.

– Значит, они вас вспомнят, когда мы их об этом спросим.

Из дома выскакивает Миллер.