Убийство на пляже

Марк вскакивает с постели и хватает с тумбочки свой мобильный. Она слышит, как на лестнице он жмет на клавиши, набирая сообщение, и ему быстро отвечают. Но такого сигнала она на его телефоне никогда не слышала: это не персонифицированный рингтон на номер из его телефонной книжки, а простой гудок – заводская настройка сигнала о пришедшем сообщении. Этот невинный звук электронного звонка звучит для Бэт, как набатный колокол. Она садится на кровати, слушая, как Марк сбегает вниз по лестнице. К моменту, когда она выскакивает на лестничную площадку, дверь за ним уже мягко захлопнулась. Через кухонное окно Бэт видит, как он идет напрямую через спортивную площадку в сторону Хай-стрит. Кроссовки оказываются у нее на ногах еще до того, как она сообразила, что делает. Двигается она легко и быстро, а он ни разу не оглянулся – даже на хорошо освещенной Хай-стрит, даже тогда, когда круто повернул направо к «Трейдерс» и идет по уклону для спуска лодок на воду к концу пристани.

Из тени появляется Бекка Фишер.

У Бэт возникает ощущение бесконечного вертикального падения, знакомое лишь по ночным кошмарам. Она прижимается спиной к стене и, пользуясь шумом бьющихся о причал волн, которые заглушают ее шаги, старается подобраться ближе. Она скрыта тенью, но Марк и Бекка настолько заняты друг другом, что все равно не заметили бы ее, даже если бы она открыто пробежала мимо них в свадебном платье.

– Ты не должна была им ничего рассказывать, – говорит Марк.

– Я должна была вытащить тебя оттуда, – говорит она. Руки ее лежат у него на воротнике, бедра их плотно прижаты. – Послушай, это была ошибка. Все это, в прошлый четверг. Так не вовремя, все к одному. А у нас могло бы что-то получиться…

– У нас и сейчас может получиться, – говорит Марк.

Бэт сгибается пополам.

– Нет, – говорит Бекка.

– Я потерял своего мальчика. – Он безвольно обмякает в ее руках. – Наверное, это наказание за то, что мы сделали.

Бекка мотает головой и гладит его волосы успокаивающим жестом, который скорее подобает жене, вызывая у Бэт вспышку ревности. Дальше – еще хуже. Они целуются, и Бэт через силу смотрит на это, ловя себя на том, что испытывает при этом даже какое-то извращенное удовольствие. Для нее это новый вид боли, и эта новизна дает ей какое-то облегчение от боли после смерти Дэнни. Перемены – всегда к лучшему, так, кажется, говорят?

Они отстраняются друг от друга, и теперь соприкасаются только кончики их пальцев.

– Иди домой, – говорит Бекка и направляется обратно, в сторону гостиницы. Даже когда она идет на каблуках по гальке, есть в ее походке что-то сексуальное, гламурное, свободное – все то, чего у Бэт уже никогда не будет, если оно когда-то и было.

Марк поднимает капюшон своей куртки и садится на пристань, обхватив голову руками. Бэт не может заставить себя разбираться с ним сейчас. Зная, что сегодня ночью она не будет этого делать, она поворачивает домой: теперь уже ей хочется попасть в постель до того, как он узнает, что она выходила.

Когда она проходит мимо полицейского участка, автоматические ворота отходят в сторону, и на Хай-стрит медленно выезжает Элли Миллер. Заметив Бэт, она жмет по тормозам.

– Что ты делаешь на улице? – спрашивает она. – Давай я подвезу тебя домой.

Внутри машина Элли напоминает свалку. Бэт приходится сгребать с сиденья обертки от конфет, в то время как под ногами звенят пустые банки из-под напитков.

– Вы его подозреваете? – спрашивает Бэт, ногами останавливая банки, чтобы они при езде не катались и не бились друг об друга. – Или вы его окончательно вычеркнули из этого списка?

Элли разрывается между своими ролями: подруга – работник полиции, подруга – работник полиции…

– Все не так просто.

– Разумеется просто, проще не бывает!

За квартал до Спринг-Клоуз Элли тормозит на красный сигнал светофора, хотя других машин вокруг не видно.

– Ты про меня? – со вздохом говорит она. – Я не думаю, что это сделал он. Правда не думаю. Но… В том, что он делал в ночь, когда погиб Дэнни, были пробелы, которые ему было необходимо объяснить, и мы не могли отпустить его, пока он этого не сделал.

– Я видела его сегодня ночью с Беккой Фишер, – говорит Бэт. – Он об этом не знает. Так он вам это сказал?

– Ты сама должна с ним поговорить, – отвечает Элли, дипломатично подтверждая ее догадку.

Бэт чувствует себя полностью униженной. Из глаз сами собой текут горячие, тяжелые слезы.

– Ну почему все это со мной? – причитает она. – Что я такого сделала? Я просто хочу находиться вне всего этого, наблюдать с другой стороны улицы и потихоньку жалеть себя. Я не хочу быть в самом центре. Я не могу так, Элл.

Элли отстегивает ремень безопасности и, притянув ее к себе, обнимает. Слезы Бэт теперь льются на ее оранжевый плащ.

– Мне очень жаль тебя, детка, правда очень жаль.

Они еще долго сидят так, пока светофор на пустынной улице терпеливо переключается в своем непрерывном цикле.

24

Карен Уайт дожидается Харди в баре гостиницы.

– Что-то вы поздновато.

– Нет.