Убийство на побережье (СИ)

— Вилен Николаевич, — Караваев повернулся к Ларионову, — сейчас мне, как никогда, нужен совет. Нужна подсказка, что ещё, кроме курортных прелестей, может таиться на побережье. Вы давеча очень понятно объяснили, что санаторное или…как вы назвали? Рекреационное? Да, рекреационное строительство требует огромных затрат и для коммерсантов пока не привлекательно…

— Что же ещё? Янтарь? Нефть? Янтарь. Нефть — вряд ли, наши нефтяники далеко от этих мест работают. Только янтарь. Ничего другого мне не приходит в голову. Об этом я думаю всё последнее время. Янтаря много на всём побережье… Много вообще, но в малых количествах в каждом конкретном месте…Впрочем, вполне вероятны и более крупные скопления. Пару лет назад одна фирма добивалась лицензии на добычу янтаря, значит, есть какие-то данные…Вы у геологов не интересовались?

— Интересовались. В окрестностях фермы Сосняка — пусто. Ничего отличающегося от обычного…

— Надо бы с учёными — геологами поговорить, может быть, в университет обратиться, в город Уткин съездить. Там наша областная геологическая наука базируется.

— Так и сделаю. Поеду обязательно…Кстати, вы не думали, почему сделан "накат" на вашу семью? Зачем всё-таки Юхан пытался вовлечь через Э.И. в эту авантюру вас?

— Думал. Это, конечно, чисто теоретически, но наше управление могло бы инициировать проект…или сделать заключение о заурядности, малоценности для общественных нужд того или иного участка берега…и, следовательно, тогда не грех и продать его…Или цену сбить…Что-нибудь в этом роде…

— Например, участка Сосняка?

— Например.

Домой они в этот раз опять отправились вместе. На этот раз сначала пешком, потом в троллейбусе.

Они вышли из здания, где размещалось управление. Прошли через огромный хорошо озеленённый квартал десятиэтажек, внутри которого уютно расположился детский сад, обычно шумный и галдящий, но в выходной день притихший и пустой. Вышли к озеру, — благоустройство которого производило впечатление даже на взыскательных москвичей, — Ларионов рассказал, как лет пятнадцать назад восхищался красотой и добротностью работ Председатель Госстроя России, — перешли через мост и, пройдя через тоже утопающий в зелени микрорайон, вышли к троллейбусной остановке.

Трудно было представить, что после войны все эти места представляли собой необозримый хаос кирпичных завалов, оставшихся после ковровых бомбёжек английской авиации летом 1944-го — задолго до апрельского штурма, конечно, добавившего разрушений…

Впрочем, до конца они вместе не доехали. Возле Центральной площади Караваев вышел из троллейбуса и направился в своё Управление…

20

Летом гриппа не бывает. По крайней мере, так утверждает медицинская статистика. Поэтому диагноз Караваеву поставили стандартный — ОРЗ — острое респираторное заболевание. Хотя тяжёлая головная боль, пот и ломота в суставах не оставляли для самого больного сомнений, — его посетил грипп.

Но уже, кажется, ушёл.

Караваев с радостью ощутил, что голова ясна, а в теле появилась лёгкость. Он бодро поднялся и, охнув, сел на кровать, — ноги совсем не держали. Придётся полежать. Но это и хорошо, — есть возможность подумать, а то в последние дни в голове каша какая-то…

Павел Дмитриевич с удовольствием заметил, что впервые за прошедшую неделю ему захотелось действовать, впервые появилось беспокойство за упущенное время. Значит, дело идёт на поправку.

А удар болезнь нанесла внезапный и крепкий, разрушив намеченные планы, отодвинув их на пока непонятное время.

Снова, на этот раз медленно и осторожно, он поднялся с постели и прошёл в кухню. И поесть захотел. Нет, определённо ещё день-другой и он поднимется, бодрый и здоровый…

…Данаев по телефону несколько обескуражено доложил что никаких существенных новостей в деле не появилось, что, по указанию начальника, старший лейтенант Горин откомандирован в другую группу, а он сам тоже получил дополнительное задание, хотя и остаётся в оперативном подчинении Караваева. Стал, так сказать, "слугой двух господ". Саша сообщил также, что вчера звонил "генеральный Барсуков" и сообщил о том, что в понедельник по делам фирмы выезжает на несколько дней в Польшу.

— Тормознуть его, Павел Дмитриевич, — спросил Данаев. — Оснований вроде нет, но вы его так и не успели допросить…Что делать?

— Сегодня четверг, Саша? — спросил Караваев. Я не ошибаюсь? А то в последние дни я как-то забыл листки с календаря срывать… А супруга в командировке.

— Так точно, господин подполковник, четверг.

— Перестань. Знаешь ведь, не выношу я такого обращения… Вызови его на завтра, Барсукова, часиков на 10…Нет, лучше после обеда…На 14…30. Да, на 14–30, я приду.

— Не рано, Павел Дмитриевич? Вы ещё вчера, извините, не транспортабельны были. Может быть…

— То вчера. А сегодня — уже сегодня. Тем более, завтра будет…завтра, — философски добавил он. — Вызывай нашего "генерального".

Переговорив с последним оставшимся у него подчинённым, подошёл к кровати, постоял в нерешительности, и не лёг. Сложил постель, убрал её в тумбу комода и удобно устроился в кресле.

О чём говорить с Барсуковым, он продумал ещё неделю назад.