Убийство на Потомаке

У подножия пятнадцатифутового бронзового памятника Теодору Рузвельту работы Пола Мэншила сидел смотритель Национального парка Ллойд Майес. Его первый обход, согласно распорядку, должен был начаться в 10 часов, и на службу в Управление парка ему не нужно было приходить раньше восьми. Но еще только забрезжил рассвет (часы показывали 5.30), а он уже появился в парке.

Но не чувство долга привело Майеса в столь ранний час на этот остров. Все это из-за Грейс. Они в последнее время часто ссорились. Когда шесть лет назад они поженились, ей очень нравилась его форма. У него не было медалей, но он носил свою простую, без регалий, форменную одежду с такой гордостью, словно военный мундир. И вид у него действительно был бравый: форма сидела как влитая, шляпа аккуратно пристегнута ремешком, живот подтянут, лицо обветренное, глаза с прищуром — настоящий ковбой, только без неизменной табачной жвачки во рту.

Но прошло шесть лет, и Грейс Майес уже не глядела на мужа с прежним восхищением. Он больше не слышал от нее, что отлично смотрится, Грейс перестала говорить, что приятное волнение, словно ток, пронизывает ее всякий раз, когда к нему с некоторой робостью приближаются туристы, особенно дети; уважение и интерес отражались в их глазах. Что верно, то верно, за прошедшие годы его фигура утратила былую молодцеватость, да и из его рассказов о встречах с разными людьми исчезла новизна. Но в любом случае она согласилась выйти за него замуж и с первого дня знала, как он предан своей работе и не мыслит себя без нее. Жена его просто не понимала.

С самого детства Майес мечтал трудиться на открытом воздухе, поближе к природе. Его детская мечта осуществилась, когда его наняли смотрителем в парк, в отдел внутренней службы. Но Грейс не разделяла его энтузиазма. Почти каждый вечер она не уставала повторять:

— Смени работу, мы не можем прожить на то, что ты зарабатываешь.

— Ты, как заезженная пластинка, — обычно отвечал жене Майес, но чаще он говорил эти слова про себя. Сейчас он произнес их, глядя в лицо бронзовой статуе Тедди Рузвельта. Этот президент понимал значение охраны природы. По сторонам памятника стояли гранитные плиты высотой в двадцать один фут с высеченными на них высказываниями президента об окружающей среде. Одно, наиболее ему понравившееся, Майес выучил наизусть: «Есть своеобразная прелесть в суровой жизни природы. Невозможно выразить словами глубоко скрытую душу девственной природы, трудно поддается описанию ее очарование».

Еще Майесу были близки такие слова Райдера: «Значимость человека как личности определяется его способностью следовать своим идеалам, насколько это в его силах». Много раз он повторял эту цитату в тщетной попытке помочь жене понять его, но та упрямо продолжала стоять на своем. И вот накануне вечером она предъявила свой ультиматум: или она или его работа. «Хорошо, что у нас нет детей», — подумал Майес. Спустившись по ступеням окружающей памятник овальной террасы, он направился вниз, к реке, на своем пути Майес прошел по одному из четырех мостов, перекинутых через ров с водой, и вступил на пешеходную тропу длиной в две с половиной мили, пересекавшую из конца в конец территорию заповедника, раскинувшегося на площади восемьдесят восемь акров. С расположенного по соседству с парком Национального аэропорта отправился в первый в этот лень рейс самолет. Майес поднял голову и следил за ним, пока машина не превратилась в маленькую темную стрекозу на фоне розовеющего на востоке неба. Он несколько раз останавливался на своем пути к реке, тому месту, где начиналась дамба шириной в сто семьдесят футов, по которой проходила пешеходная дорога, соединяющая остров с противоположным берегом реки. Там находилась автомобильная стоянка, замыкающая аллею, которая ответвлялась от дороги, ведущей к мемориалу Джорджа Вашингтона. Вспугнутая Майесом рыжая лисица посмотрела на него пристально и метнулась к роще тюльпанных деревьев. Тропу перед ним перешел бурундучок. Майес улыбнулся забавному зверьку. Бурундук бросился со всех ног в сторону, забрался на поваленный клен и застыл, приподнявшись на задние лапы.

— Доброе утро, — поздоровался Майес. Он наслаждался мирной тишиной раннего утра. Дома покоя он не знал.

Чем ближе становилась река, тем больше пружинила почва у него под ногами. Как рассказывал Майес туристам, остров объединял в себе три природных сообщества: болото, заболоченный луг и лесную зону.

Еще через несколько минут он стоял у начала дамбы и смотрел на Потомак. Маленькая лодка прошла по реке к югу, рыбаки торопились начать трудовой день. Майес позавидовал им. Может быть, и ему в выходные дни вытащить на свет свои рыболовные снасти?