С тех пор как его поставили на должность смотрителя на острове, его обязанностью было проходить по дамбе и отпирать металлические ворота, через которые пропускали посетителей. Но сегодня ему не пришлось этого делать. Когда он подошел к воротам, то увидел, что они открыты. Должно быть, их забыл запереть смотритель, дежуривший накануне. Майес отметил про себя, что нужно будет обратить на это внимание своего рассеянного коллеги, когда тот выйдет на смену. Он облокотился о перила и стал смотреть вниз на берег. Увиденная картина заставила его неодобрительно покачать головой. Хотя за последние несколько лет Потомак изрядно почистили и вода в нем перестала быть ядовитой коричневой смесью — даже рыба появилась и довольно много, — но все равно люди продолжали швырять в воду всякий мусор. «Вот свиньи», — вырвалось у Майеса при виде пластиковых пакетов, жестяных банок и других следов цивилизации. Весь этот мусор прибивало к берегу, и он застревал в камнях и плавающих в воде сломанных сучьях. Майес повернулся и двинулся назад к памятнику, но, пройдя несколько шагов, остановился, словно неожиданно что-то вспомнив, и вернулся на то место у перил, где только что стоял. Он насколько мог перегнулся через ограждение и стал пристально смотреть вниз.
— Господи Боже мой, — только и смог выговорить смотритель.
7
В полдень того же дня
Смит оглядел сидящих перед ним студентов и нахмурился. Он очень устал, разъясняя им сущность понятия «согласованное признание вины»
[3]и ту роль, которую такая практика играет в судебной системе при разборе уголовных дел. Прагматики из числа его студентов с готовностью принимали его утверждение, что такого рода договоренность является злом, но одновременно и необходимой мерой, к которой вынуждена прибегать правовая система, захлестываемая потоком преступлений. В свою очередь, идеалисты, с их максимализмом, считали неприемлемым использование этой позорной практики сговора с преступниками. Особым красноречием отличалась бледнолицая молодая особа, которую не раз арестовывали за участие во всякого рода демонстрациях с непонятными лозунгами у Белого дома. Смиту нравилось вести дискуссии со студентами по разным вопросам, но эта девица его утомляла. На ее маленьком невзрачном личике отражалось презрение к нему и его анахроническим идеям. «Можешь со мной не соглашаться, но не выставляй напоказ свое пренебрежение», — думал Смит.В этот день она досаждала ему своими рассуждениями по поводу склонности правительства допускать, чтобы жестокие, дерзкие преступники объявлялись невиновными или их приговор смягчался, и все ради того, чтобы засадить за решетку главаря.
— Как в деле Готти, — сказал Смит и бросил красноречивый взгляд на часы.
— Именно, — откликнулась студентка. — Этот тип, Сэмми Буйвол, закоренелый убийца. Но агентам ФБР нужен был Готти, а для этого требовались доказательства, и поэтому такой подонок, как Сэм, остался разгуливать на свободе.
Смит ответил, что мир несовершенен, но он тем не менее рад, что живет именно в таком мире, потому что абсолютное совершенство вызывает скуку. Он вновь принялся терпеливо объяснять, что суды вынуждены прибегать к «согласованному признанию вины» из-за колоссальной загруженности.
— Более того, — продолжал он, — если устранить главаря преступной группировки, то тем самым можно разрушить в ней систему связей. И в таком случае очень велика вероятность, что эта структура распадется. К тому же я бы посоветовал вам, мисс Клаузен, с большим вниманием читать газеты: мистер Сэмми Гравано, по прозвищу Буйвол, не разгуливает на свободе. У него впереди двадцать лет не совсем сладкой жизни.
— А как же адвокат Готти, — настаивала девушка, в то время как Смит собирал свои бумаги, готовясь уходить. — У него другое мнение на этот счет. Его клиент получил пожизненное заключение.
— Верно, — ответил Смит, уходя. — Но вот адвокат Сэмми блаженствует, как свинья в луже. Всего хорошего, леди и джентльмены. Желаю приятно провести вечер. Надеюсь, что мой будет именно таким.