Убийство на ранчо

С этими словами Вулф повернулся и решительно зашагал к нише, где стояла вешалка, на которой оставались наши плащи и фонари. Я последовал за ним. Остальные не шелохнулись. Лишь когда я надвинул капюшон, из комнаты появился Фарнем, набросил плащ и открыл дверь. Я усомнился, что Фарнем вдруг стал вежливым. Видимо, ему просто понадобилось выйти по своим делам.

– Я вовсе не хочу, чтобы вы думали, будто я пытаюсь что-то скрыть, – сказал он. – Просто кое-какие факты совершенно не обязательно знать посторонним. Не думаю, что кому-нибудь здесь известно, что у отца Фила Броделла имеется закладная на мое ранчо, но если Гудвин поедет в Сент-Луис, то безусловно это выяснит, так что я решил, что лучше будет, если вы узнаете это от меня самого.

Вулф фыркнул:

– Закладная на большую сумму?

– Да, черт побери!

Фарнем захлопнул за нами дверь – гораздо сильнее, чем требовалось.

Глава 7

В субботу утром, в четверть одиннадцатого, я вошел в дверь на первом этаже здания суда округа Монро, на которой крупными черными буквами было выведено:

МОРЛИ ХЕЙТ

ШЕРИФ

Войдя, я, даже не удостоив взглядом блюстителя порядка, сидевшего за столом за загородкой, прошагал к двери в левой стене, распахнул ее и вошел.

Сказать по правде, я с некоторым злорадством предвкушал, как утру нос шерифу, рассчитывая с его помощью привлечь к ответу одного нарушителя правопорядка. А случилось вот что. Двадцать минут назад, в 9:55, я приехал на автозаправку «Престо», вышел из машины, вежливо поинтересовался у механика, где могу найти Джила Хейта, и проследовал в указанном направлении с яркого солнечного света в полумрак гаража, где Джилберт Хейт слева ставил банки с маслом на полку. Он выгнул длинную шею, чтобы посмотреть на меня, потом вернулся к своему занятию, аккуратно поставил еще пару банок и наконец соизволил поздороваться:

– Добрутро.

Будь это вчера, а не сегодня и я бы пришел из прокуратуры с мандатом, подписанным Джессапом, то, конечно, немного развлекся бы, но сейчас это была просто работа.

– Лучше, чем вчера, – откликнулся я. – Настоящий дождь.

– Точно.

– Посидим немного, потолкуем?

– Я знал, что вы приедете, – кивнул он.

– Конечно. Но если ваш отец по-прежнему запрещает вам разговаривать со мной, то я могу сперва заскочить к нему. Труда мне это не составит.

– Пожалуй, да. Нет, сейчас он уже так не говорит. Он сказал, что закон есть закон. А закон он знает. Только вот разговаривать здесь неудобно. Слишком много людей. У вас есть бумага, подписанная окружным прокурором?

Я извлек из кармана конверт, достал из него подписанный Джессапом бланк, развернул и протянул Хейту-младшему.

Тот дважды перечел бумагу и возвратил мне:

– Вроде все нормально. Но говорить нам все-таки лучше всего в его кабинете, чтобы соблюсти законность. Сестра забрала мою машину, так что поедем в вашей. Вернее, в машине мисс Роуэн.

Я мог бы съязвить насчет того, что «папочке лучше знать», но смолчал. Джилберт расставил по местам еще несколько банок, потом вышел, сообщил товарищам, что на некоторое время отлучится, – его отпустили, благо заправкой владел его отец, – и наконец залез на переднее сиденье универсала Лили. До здания суда ехать было около полумили. Как и в любое субботнее утро, поставить машину было негде, но я свернул, обогнул здание и въехал во двор мимо щита с надписью «Стоянка только для служебных машин». Во-первых, я теперь состоял на службе, а во-вторых, рядом со мной сидел Хейт. Дверь служебного входа была открыта, так что мы вошли и по длинному коридору направились к центральной лестнице. Я шел впереди, а Джилберт – следом. Мы миновали несколько дверей, три из которых по левую сторону были зарешечены, так как раньше здесь располагалась окружная тюрьма. Выйдя в просторный вестибюль, я повернул направо к лестнице, но на полпути оглянулся и остолбенел. Незаметно отставший сынок шерифа шмыгнул в боковой проход. Желания гнаться за ним у меня не было, но я решил хотя бы выяснить, куда он спрятался, поэтому быстро прошел по коридору в вестибюль и подоспел как раз вовремя, чтобы заметить, в какую дверь он проскользнул.

Дежурный за столом что-то рявкнул и вскочил, когда я быстрым шагом направился к внутренней двери и вошел за перегородку. Я остановился у стола и сказал:

– Какого черта, если это законно!

Вы не встречались шерифом Морли Хейтом, что вполне справедливо, потому что он еще не появлялся в моих записках. А вот нам с Лили такое счастье уже выпадало. Его кумиром был Уайатт Эрп[5], поэтому он и одевался именно так, но револьвер носил в кобуре, подвешенной к ремню, как у полицейского штата, хотя и знал, что не должен. Большая трудность состояла в том, что он был прирожденным грубияном и «крышевателем», что, конечно, совсем не соответствовало образу Уайатта Эрпа. Как будто этого было недостаточно, он говорил разным людям, с двумя из которых я встречался, что, когда возникает проблема, которую нужно решить, он всегда спрашивает себя, что сделал бы Дж. Эдгар Гувер. В общем, в голове шерифа царила путаница, которую не мог бы сделать хуже даже опытный психоаналитик.