Убийство на ранчо

Поскольку Морли Хейт, безусловно, знал, чего следует от меня ожидать, с той минуты, как прослышал о наших новых полномочиях, и поскольку он сказал сыну, как поступить, мое появление не стало для него сюрпризом. Он даже не попытался прикинуться удивленным. Вместо этого он прищурился, как Уайатт Эрп, и прорычал:

– Почему вы так долго не приходили?

Его сыну Джилу, стоявшему рядом с картотечными шкафами, длинные конечности, включая лишние полтора дюйма шеи, достались от отца. Конечно, это не было идеальным для шерифа, но его все равно избрали. Одна из уловок шерифа заключалась в том, чтобы держать плечи приподнятыми и отведенными назад, чтобы они выглядели шире. Именно это он и делал сейчас.

У края его стола стоял простой деревянный стул. Я подошел к нему и сел.

– Мистер Вулф посчитал, что вчера у нас были более важные дела, – вежливо ответил я. – Пожалуй, впервые мне придется задавать вопросы подозреваемому в убийстве в присутствии шерифа. Нам понадобится стенографистка?

– Нет! – отрезал Хейт.

Открыв ящик стола, он пошарил в нем, достал несколько бумаг и выбрал одну из них.

– Вот дополнительный экземпляр протокола, подписанного одним из подозреваемых, которых я допросил. – Он протянул бумагу мне. – Читать, надеюсь, умеете?

Я взял бумагу, не моргнув и глазом. На стандартном листе с широкими полями через один интервал шел плотно напечатанный текст:

Тимбербург, Монтана

27 июля 1968 года

Я, Джилберт Хейт, проживающий в доме 218 на Джефферсон-стрит в г. Тимбербурге, штат Монтана, настоящим заверяю, что в четверг 25 июля 1968 года находился на автозаправочной станции «Престо» на Мейн-стрит с 12:50 до 14:25. Далее график моих передвижений таков, с точностью до пяти минут: с 14:35 до 16:25 я был в гостях у мисс Бесси Боутон, проживающей по адресу: Уиллоу-стрит, 360. С 16:40 до 17:05 я был в офисе «Кровельной компа нии Дауда» на Мейн-стрит, где встречался с мистером Хомером Даудом. С 17:20 до 18:00 я посещал птицеферму мистера Джимми Негрона на шоссе 27 к югу от Тимбербурга.

Подпись: Джилберт Хейт

Свидетель: Эффи Т. Даггерс

Имена и фамилии были подпечатаны под собственноручными подписями. Ни к чему не придерешься. Шериф, конечно, ожидал, что я попытаюсь найти прореху в алиби Джилберта либо займусь выяснением личных отношений Джилберта с Альмой Греве и Филипом Броделлом, так что мне надо было сменить тактику. Хотя выбирать было особенно не из чего. Я аккуратно сложил документ, спрятал его в карман, прищурился и прогнусавил в лучшей манере шерифов из голливудских вестернов:

– Это только то, что касается его, и я это еще проверю. А вот как насчет вас? Где были вы с четырнадцати до восемнадцати часов в четверг двадцать пятого июля?

Результат превзошел мои ожидания. Его рука метнулась к кобуре, и на мгновение мне даже показалось, что кровопролития не избежать. Глаза шерифа вылезли из орбит, потом он заревел, словно бык, которому выжигают клеймо:

– Ах ты, нью-йоркский подонок!

В следующий миг шериф рванулся со стула, но дальнейшие его действия я описать не в состоянии, так как, повернувшись к нему спиной, уже покидал кабинет.

Поскольку мне доводилось наведываться к дому 360 по Уиллоу-стрит, спрашивать дорогу было не к чему. Одноэтажный белый домик с крылечком в три ступеньки. Внутри я, правда, не бывал, поскольку мисс Боутон разговаривала со мной через затянутую сеткой дверь. На сей же раз мисс Боутон распахнула ее передо мной, так что я вошел. Похоже, она тоже ожидала моего визита, хотя признаваться в этом не стала. Проведя меня в небольшую уютную комнату с двумя окнами, одна стена которой была заставлена стеллажами с книгами, мисс Боутон сказала, что мне следовало позвонить, поскольку уик-энды она часто проводит на ранчо своего брата. Прежде чем сесть в самое большое из трех стоявших в комнатке кресел, мисс Боутон взяла с сиденья лежавшие там пяльцы с незавершенной работой. Видимо, портрет Томаса Джефферсона, который украшал спинку моего кресла, был выполнен ее руками.

– Два года я преподавала Джилберту Хейту обществоведение, – сказала мисс Боутон. – Тридцать восемь лет назад, когда я только начала работать, этот предмет еще называли историей.

Я вежливо улыбнулся. Похоже, никакие вступления нам не требовались, но тем не менее я спросил, не желает ли она взглянуть на мой мандат.