Убийство на родео

Мне никогда не удается видеть инспектора Кремера в его лучшей форме, которая позволяет ему двадцать лет держать в подчинении Бюро по расследованию убийств. Я объясняю это тем, что когда я вижу его, то нахожусь рядом с ним, а это сразу его принижает. Ведь я заставляю его думать о Ниро Вулфе, а думать о нем — слишком для Кремера. Когда он видит нас вместе, то лицо его краснеет, а голос хрипнет, как произошло и тем утром. Он уселся в красное кожаное кресло у стола Вулфа и, положив локти на его ручки и наклонившись вперед, словно бодливый бык, сразу же выложил:

— Я приехал задать вам один вопрос: почему вы вчера были там? По телефону вы сказали мне, что отправились есть куропаток. Гудвин заявил мне то же самое. То же значится и в подписанном заявлении. Ерунда! Вы могли бы приказать принести куропаток сюда, и Фриц приготовил бы их.

Вулф хмыкнул.

— Когда вас приглашают к завтраку — пробовать редкую птицу, то вы или принимаете приглашение, или отклоняете его. Вы не просите, чтобы птицу принесли к вам. Если только вы — не король.

— Коим вы себя и считаете! Вы же и названы в честь одного из них.

— О нет — Ниро Клавдий Цезарь был не королем, а императором, и назван я был не в его честь. Мне дали имя в честь горы.

— Которой вы и являетесь! Я все же хочу знать: почему вы были там? Вы никогда не покидаете своего дома по делам, так что суть тут не в клиенте. Вы пошли, потому что Гудвин вас попросил? Почему вы сели за стол рядом с Вейдом Эйслером? Почему Гудвин имел частную беседу с одним из гостей — Кэлом Бэрроу, — перед тем как отвезти вас домой? Почему Бэрроу пошел в кладовую, и почему он позвал Гудвина, когда нашел тело? Почему Гудвин ждал двадцать минут, прежде чем рассказать мисс Роуэн!

Вулф откинулся назад с полузакрытыми глазами. Он был терпелив.

— Мистер Гудвин всю ночь находился в вашем распоряжении. Разве он не ответил на все ваши вопросы?

Кремер фыркнул.

— Ответил — он знает, как отвечать! Я не говорю, что он или вы ожидали, что Эйслер умрет. Я не утверждаю, что вам известно, кто это сделал и почему. Я полагаю, что была какая-то причина для беспокойства, и мисс Роуэн знала об этом. Вот почему Гудвин заставил вас пойти. Вчера вечером вы сказали мне, что ничего ни о ком из них не знаете, что знакомы только с мисс Роуэн, но и ее знаете поверхностно.

— Мистер Кремер! — Глаза Вулфа открылись. — Я лгу только с целью выгоды, а просто так — никогда.

Я сидел за своим письменным столом, расположенным под прямым углом к столу Вулфа.

— Простите, — вмешался я, и Кремер повернулся ко мне, — хотелось бы понять, если я смогу, в отношении мисс Роуэн. За последнюю неделю я дважды находился за кулисами ковбойских соревнований, но едва ли слышал или видел что-нибудь, что приоткрывало бы завесу. Вы, как я знаю, задержали Кэла Бэрроу, он что — обвиняется?

— Нет, он важный свидетель: веревка принадлежала ему, и он нашел тело.

— Это не мое дело, — проворчал Вулф, — но было бы более оправданным задержать всех остальных.

— У нас не ваши мозги! — огрызнулся Кремер. — Гудвин, что вы видели или слышали за кулисами состязаний?

— Может быть, я и вспомнил бы что-то, если бы побольше знал по существу дела. Мне известно, что Эйслера там не было, когда я вернулся к четырем часам. Но я не знаю, кто и когда видел его последним.

— Там не было никого, кроме тех, кто присутствовал за ленчем? — спросил Кремер.

— Нет. Мне известно, — продолжал я свою линию, — что он был еще там, когда мисс Роуэн вышла в кухню, чтобы распорядиться насчет кофе. Это было в три двадцать…

— Да, — снова прервал меня инспектор, — через десять минут после вашего ухода, насколько нам удалось выяснить. Никто не помнит, чтобы видели его после этого, и никто не обратил внимания, как он ушел с террасы, — так они говорят. Эйслер встал из-за стола после ленча без пяти три. Он выпил чашку кофе в три двадцать. Ни один из новых гостей не пришел до трех сорока пяти. Итак, есть трое ковбоев: Харви Грив, Кэл Бэрроу и Мэл Фокс. Трое девушек-ковбоев: Анна Кассадо, Нэн Кармин и Лаура Джей. Есть Роджер Даннинг и его жена. Вас с Вулфом там не было. Была еще мисс Роуэн, но если вы и видели что-нибудь, что указывало бы на нее, то все равно бы не вспомнили. Где она была во время состязаний? С вами?

— Не помню.

— Оставим это. Итак, вы узнали, что убийство произошло между тремя двадцатью и тремя сорока. Кто-нибудь еще отсутствовал в течение этого периода?

— Нет.

— Да, никто не говорил об этом, — продолжал Кремер свои рассуждения. — В том-то и вся чертовщина. Никто не любил Эйслера, ни один из них и никелевой монеты не дал бы за поимку убийцы. Пожалуй, наоборот — некоторые из них дали бы побольше, чтоб только увидеть, как он от нас скроется… Не заставит ли вас вспомнить о виденном и слышанном следующий факт: в воскресенье вечером он приводил в свою квартиру женщину, и ею могла быть одна из девушек-ковбоев. У нас нет ее описания, но специалист по отпечаткам пальцев уже там. Вы были в Гардене в воскресенье вечером?

Я покачал головой.

— Только в среду и в субботу. А как насчет отпечатков пальцев в кладовой?

— Хороших не нашли.