Убийство на Рождество. Для убийства есть мотив (сборник)

– Жаль, что не удалось приехать раньше, мой дорогой друг! – обратился гость к хозяину дома. – Бесконечные дела, понимаешь ли. Невозможно отдохнуть даже в Рождество. Пришлось прихватить с собой кое-какие документы. Надеюсь, не обидишься, если время от времени я буду прятаться в комнате?

– Разумеется, не обижусь, – сердечно заверил Бенедикт Грейм. – Очень рад, что ты все-таки вырвался. Рождество без тебя не Рождество.

Даже если в глазах мелькнула насмешливая искра, в голосе она ни в малейшей степени не отразилась. Мордекай Тремейн случайно очутился в холле и стал невольным, но заинтересованным свидетелем приезда Остина Деламера. Мистер Грейм искренне обрадовался встрече.

– Полагаю, собралась обычная компания? – осведомился Деламер, позволяя дворецкому принять пальто. – И предстоят обычные забавы, включая елку?

– Включая елку, – подтвердил мистер Грейм. – Хочешь взглянуть?

– Еще успею, – с улыбкой отказался Деламер. – Вот только приведу себя в порядок и сразу отправлюсь на экскурсию. Все тот же верный традициям старик Бенедикт! – воскликнул он. – Что за разочарование постигло бы нас, не окажись вдруг елки! До чего приятно хотя бы ненадолго отвлечься от политики и погрузиться в настоящую рождественскую атмосферу! Как будто возвращаешься в детство. Редкая возможность в наши дни!

Мордекай Тремейн заподозрил, что последняя фраза предназначалась ему. Деламер заметил присутствие постороннего человека. Грейм перехватил взгляд и обернулся:

– Приветствую, Мордекай! Вы ведь не встречались с Остином Деламером?

– Нет, не имел чести.

Хозяин провел церемонию официального знакомства, а он тем временем получил удобную возможность незаметно рассмотреть политика.

Полное лицо и похожая на яйцо голова с заметно поредевшими на макушке волосами не впервые представились пытливому взгляду. Тремейн еще не встречался с парламентарием лично, но неоднократно видел его на фотографиях в газетах и слышал по радио маслянистый голос, рассуждавший на очередную злободневную тему. В результате возник образ напыщенного человечка с преувеличенным сознанием собственной значимости. Пока карьера Деламера не отличалась успешностью и развивалась медленно, натыкаясь на препятствия, однако в определенных кругах политик считался фигурой восходящей, полезной с точки зрения отдаленной перспективы.

Гадать о его намерениях не приходилось. Деламер не скрывал, что стремится достичь вершины. Шепотом обсуждалась неразборчивость в средствах, однако суть скандала так и не вышла за пределы сплетен. Доказательств его участия в неблаговидных деяниях не существовало, а обвинять такого человека, как Остин Деламер, без конкретных фактов было бы опасно.

Впрочем, однажды возник намек на более определенные обстоятельства, угрожавшие весьма неловкой ситуацией, связанной с именем директора государственного учреждения. Сейчас, стоя перед джентльменом, Мордекай Тремейн попытался вспомнить, о чем именно шла речь. Кажется, о каких-то контрактах и взятке…

В чем бы ни заключалась неприятность, за давностью лет не имело смысла копаться в ржавых обломках прошлого, тем более что Деламер затеял светскую беседу. Мордекай Тремейн выпустил мягкую руку нового знакомого, лежавшую в его ладони вяло и пассивно, без намека на ответное пожатие.

– Я здесь впервые, – пояснил он, – и с радостью жду праздника.

– Бенедикт твердо решил войти в историю в качестве героя, в век циничного материализма сохранившего дух романтического Рождества, – констатировал Остин Деламер.

Казалось, джентльмен был готов продолжить приятный разговор, однако Мордекай Тремейн тонко чувствовал атмосферу и понимал, что тот вовсе не сосредоточен на собеседнике, а ловко оперирует дипломатичными фразами, в то время как внимание его направлено на что-то другое.

Через пару минут Деламер уже поднимался в приготовленную для него комнату. Оставшись в одиночестве, Тремейн задумался о новом участнике торжества и спросил себя, отведена ли политику роль в скрытой яркими гирляндами драме. Ничто не указывало на его участие в тайных событиях, но в равной степени ничто не свидетельствовало против этого. Деламер регулярно проводил Рождество в Шербрум-Хаусе, а это означало, что чаша весов слегка склонялась в положительную сторону.

Мордекай Тремейн обуздал разыгравшееся воображение, напомнив себе о необходимости дисциплинировать ход мысли, и направился в сторону библиотеки. Войдя в комнату, он обнаружил, что территория уже занята и путь к достойному отступлению отрезан. Возле телефона сидел Джеральд Бичли.

– Я же сказал, все будет в порядке. Прослежу, чтобы ты получил деньги. – Он повысил голос. – Нет, не делай этого! Тебе заплатят. Достаточно…

Он замолчал. Чтобы объявить о своем присутствии, Мордекай Тремейн кашлянул. Джеральд Бичли взглянул с неприкрытой яростью и снова повернулся к телефону.

– Перезвоню, – торопливо предупредил он невидимого собеседника. – Потом объясню. Только ничего не делай в спешке. Получишь все, что хочешь. Он не откажет. – Бичли зло бросил трубку и грубо осведомился: – Что вам нужно?

Мордекай Тремейн вежливо ответил: