Убийство на Рождество. Для убийства есть мотив

Секретарь ушел, оставив Мордекая Тремейна в глубокой задумчивости. Почему-то считалось, что он близко знаком с суперинтендантом Кэнноком. Если, несмотря на первое впечатление, офицер окажется не столь доступным, то акции Тремейна плачевно обесценятся. С другой стороны, если суперинтендант действительно готов признать неофициальное равенство и это обстоятельство охладит отношения с другими гостями, Тремейн не сумеет помочь ему. В любом случае он окажется в проигрыше.

Мордекай Тремейн мрачно посмотрел в окно: двое полицейских ходили по лужайке, деловито осматривая и замеряя сохраненные ночным морозом следы. Звук открывшейся двери заставил его обернуться. В библиотеку вошла Дени Арден.

– Наконец-то я вас нашла! – воскликнула она, слегка задыхаясь. – Обегала весь дом.

Румянец на щеках и блеск глаз, пусть даже немного лихорадочный, подчеркивали юную прелесть. Сентиментальная душа Мордекая Тремейна вздрогнула, однако он невозмутимо парировал:

– Старики, подобные мне, нечасто ощущают внимание привлекательных молодых леди!

В ответ на любезность мисс Арден ограничилась торопливой улыбкой. Ее занимали собственные проблемы.

– Мне необходимо срочно с вами поговорить, – настойчиво продолжила она. – О Роджере.

Мордекай Тремейн изобразил рассеянность.

– Ах да, – отозвался он, словно только что вспомнив. – Роджер Уинтон.

И Дени затараторила так взволнованно и быстро, словно боялась, что он перебьет ее на полуслове, а потому спешила выпалить все и сразу:

– Роджер попал под подозрение. Суперинтендант думает, будто он убил моего опекуна, потому что пришел сюда ночью. Это неправда! Роджер не убивал… просто не мог совершить столь ужасный поступок!

– Что заставляет вас считать, что суперинтендант подозревает его? – осведомился Мордекай Тремейн.

– Роджер только что звонил. Сказал, что полицейские уже побывали у него дома. Задали множество вопросов и велели не покидать окрестности Шербрума.

– Это вовсе не означает, что они подозревают его больше, чем любого из нас. Нам всем пришлось отвечать на вопросы. И всех попросили оставаться на территории поместья. Но из чистого интереса уточню: почему ваш молодой человек явился сюда в критическую минуту?

Дени помолчала в нерешительности, а потом медленно спросила:

– Можно говорить с вами откровенно?

– Не обещаю, что утаю от полиции ту информацию, какую считаю важной для следствия, поэтому, если есть нечто подобное, лучше оставьте при себе.

– Да, – прошептала Дени, – вы правы. – Она подняла голову, и Тремейн встретил прямой, открытый взгляд. – Роджер пришел, потому что беспокоился за меня. Чувствовал, что в доме творится нечто странное. Доказательств у него не было, и я пыталась отмахнуться от его сомнений. Говорила, мол, это просто игра творческого воображения. Вчера вечером он встревожился больше обычного. Даже хотел остаться в доме. Бенедикт не возражал, но Джереми непременно устроил бы скандал. Когда все мы отправились спать, Роджер все-таки уехал к себе. Точнее, сделал вид, будто уехал. Тогда я не знала, что он отогнал машину на небольшое расстояние и вернулся пешком. Остановился возле дома и начал наблюдать. Сказал, что хотел находиться рядом со мной на случай опасности. Наверное, звучит нелепо и неправдоподобно, но, видите ли… Роджер любит меня.

– Верю, что так оно и есть, – подтвердил Мордекай Тремейн.

Перед его мысленным взором возник образ влюбленного молодого человека, холодной зимней ночью верно охраняющего сон нежной подруги, чтобы прийти на помощь в трудную минуту. Безумная причуда молодости, но храбрая, благородная, очень редкая и особенно ценная в век расчета и цинизма. Однако душевный порыв потребует долгого и подробного разбора перед комиссией присяжных заседателей, давно растерявших романтические устремления. Более того, едва оказавшись в эпицентре полицейского расследования, поступок утратит магическую силу. Офицерская практичность потребует материального объяснения присутствия Роджера Уинтона.

Мордекай Тремейн разволновался. Любая угроза благополучию истинных чувств мгновенно порождала стремление поддержать и защитить. Сентиментальность требовала действенного выступления на стороне влюбленных.

– Готов предположить, что ваш молодой Дон Кихот представил полицейским именно это объяснение, однако оно не полностью удовлетворило пытливые умы.

– Так и есть, – вздохнула Дени. – Суперинтендант держался вежливо, но дал понять, что не верит в искренность истории. Захотел выяснить, что именно заставило Роджера заподозрить опасность. Проблема в том, что ни один из нас не способен сказать что-нибудь определенное. Конкретного объяснения у нас нет.

– Что же, по-вашему, предстоит сделать мне? – осведомился Мордекай Тремейн.

Дени умоляюще посмотрела на него:

– Что-то действительно было неладно. Вы же знаете, как мы порой предчувствуем события, хотя не можем описать, какие именно. Поведение Джереми заставило подозревать некий замысел. Если бы вам удалось выяснить, что именно он задумал, установить причину его странности, то можно было бы понять, кто его убил. И точно определить все, что случилось ночью.