Убийство на Рождество. Для убийства есть мотив

– Я думала, вы уже знаете. Джеральд снова утонул в бутылке.

– Снова?

– Это случается далеко не впервые, – пояснила мисс Марш.

Судя по всему, она решила, что Тремейн изображает неведение, чтобы вытянуть из нее информацию. Короткий диалог с Розалиндой Марш уже привлек внимание присутствующих. Мордекай Тремейн полагал, что конкретные слова не долетели до любопытных ушей, но и Остин Деламер, и профессор Лорринг смотрели в их сторону настороженно.

Обстановка в доме накалилась до такой степени, что каждый из его обитателей тайно следил за остальными, стараясь не пропустить даже мелкой подробности, имевшей отношение к трагедии. И все, как один, следили за Тремейном. Каждое действие и слово подвергалось анализу в надежде обнаружить намек на суждения и подозрения как опасного джентльмена, так и сотрудников полиции.

Мордекай Тремейн подумал, что не столько сидит на пороховой бочке, сколько служит фитилем. Осталось лишь поднести спичку, чтобы бочка взорвалась.

После ленча Бенедикт Грейм взялся развлекать гостей. Он решил, что нельзя сидеть по комнатам, размышлять о худшем и обреченно ждать, когда всеобщее раздражение и подозрение приведут к неизбежному кризису. Вторая половина дня прошла в старомодных играх. Странно, что никто не отказался участвовать в нелепых забавах. Даже профессор Лорринг позволил завязать себе глаза, ограничившись невнятным ворчанием.

Основная нагрузка легла на плечи Николаса Блейза. Снова и снова хозяин окликал секретаря, и тот безропотно позволял превратить себя в мишень для нового издевательства. С его лица не сходила улыбка, хотя внутреннее напряжение порой прорывалось в нервозной суете. В отношении Ника к благодетелю присутствовала почти собачья преданность, казавшаяся Тремейну особенно трогательной.

Бенедикт Грейм так властно руководил весельем, что скрыться от этого было трудно. Когда же наконец неуемная энергия хозяина истощилась, Мордекай Тремейн незаметно выскользнул из гостиной и вздохнул с облегчением. Обстановка, накалившись до предела, уже граничила с истерикой. Зрелище множества взрослых людей, скованных темным страхом и в то же время из последних сил пытавшихся изобразить веселье, предстало не просто гротескным, но почти неприличным.

Дверь комнаты Джеральда Бичли была заперта. Мордекай Тремейн постучал с бесцеремонностью человека, не допускавшего мысли об отказе, и через несколько мгновений услышал шаркающие шаги. Дверь распахнулась. Неестественно румяный Джеральд Бичли стоял на пороге, покачиваясь, и смотрел на него в упор.

– Я хочу поговорить с вами, – заявил Мордекай Тремейн.

Уверенный, твердый голос проник в размытое алкоголем сознание. Бичли не помешал незваному гостю войти. Он закрыл дверь и упал в придвинутое к камину кресло. Мордекай Тремейн посмотрел на пламя и спросил:

– Сегодня вы жгли улики?

На распухшем лице отчетливо проступил страх.

– О чем вы?

Хотя Джеральд Бичли много выпил, но способности соображать он еще не утратил. Покрасневшие глаза смотрели хитро и агрессивно.

– О том, что суперинтенданту Кэнноку известно, что вчера вы сожгли в камине костюм Санта-Клауса, и сделали это так неаккуратно, что полицейским экспертам не составило труда понять, от какой именно вещи вы пытались избавиться.

Бичли приподнялся в кресле.

– Пронырливая змея, – угрожающе пробормотал он. – Подожди, вот только доберусь до твоей мерзкой шеи…

Мордекай Тремейн невозмутимо посмотрел на него.

– Насилие вам не поможет, – спокойно произнес он. – А вот откровенность пойдет на пользу.

Его тон подействовал на Бичли отрезвляюще. Агрессия исчезла. Он снова упал в кресло.

– Что вам нужно?

– Вы купили в Калнфорде костюм Санта-Клауса, а потом сожгли в камине, потому что испугались, что его у вас найдут. В этом наряде вы разгуливали в ночь смерти Джереми Рейнера.

– А вы следили за мной! – воскликнул Джеральд Бичли, и в его голосе прозвучала ненависть. – Явились сюда, чтобы подглядывать, подслушивать и вынюхивать! Но чтобы выдвинуть обвинение, нужны доказательства, а против меня доказательств нет!

– Не стал бы заявлять столь уверенно, – возразил Мордекай Тремейн. – А если кто-нибудь сообщил полиции о том, что вы купили красную шубу и шапку? Положение не самое приятное.

– Возможно, – презрительно усмехнулся Бичли. – Вот только никто не сообщил.

– Ошибаетесь. Сообщил Бенедикт Грейм.

На самом деле мистер Грейм не обращался непосредственно к суперинтенданту, но, беседуя с Тремейном на террасе, понимал, что каждое слово будет передано Кэнноку.

Эффект оказался неожиданным. Джеральд Бичли начал задыхаться и откинулся на спинку кресла, словно получил сильнейший удар в грудь.

– Бенедикт? – прошипел он. – Бенедикт сказал?

Мордекай Тремейн кивнул:

– Да, мистер Грейм.

Бичли попытался приспособиться к новой сложной ситуации, которой совсем не ожидал. Облизнул губы. Пристально наблюдая за ним, Мордекай Тремейн увидел, что его лицо утратило выражение страха, а неуверенность уступила место мстительности. Наконец Бичли подался вперед. Глаза заблестели. Схватив Тремейна за рукав, он хрипло произнес: