Убийство на Рождество. Для убийства есть мотив

Все это дело рук Бенедикта Грейма. Джереми хорошо относился к Уинтону и понимал, что своим отказом дать согласие на брак терзает Дени. И все же не осмеливался возразить, поскольку Бенедикт мог отправить его под суд и на виселицу из-за каких-то темных дел в Южной Африке. К тому же мистер Грейм угрожал рассказать Дени, что Рейнер разорил и обрек на смерть ее отца, а Джереми любил ее как родную дочь.

Как вы правильно поняли, все это я выяснял постепенно – и о празднике, и о елке. Со временем стало ясно, что Бенедикт вовсе не милый добряк, а злобный садист, дьявол, терзающий людей. Я решил убить его и взять дом в свои руки. Конечно, не из чистого альтруизма: хотел получить деньги, – но в итоге жертвам стало бы легче. Во всяком случае, они бы знали, сколько платить, и не терпели изощренных мук, которым постоянно подвергал их Бенедикт.

Голос Николаса Блейза задрожал от ненависти:

– Ему известно, как устроить невыносимую пытку. Специально для меня организовал вчера жуткие салонные игры. Знал, что не смогу отказаться, и наслаждался собственным могуществом.

Я тщательно обдумал каждый шаг, выбрал лучшее время. Тысячу раз все проверил; даже заранее убедился, что Джереми выполнит любую команду, отданную от имени Бенедикта. Оставил в его комнате записку по примеру самого Бенедикта: поручил перепечатать огромную статью из «Файнэншл таймс» и отправить по лондонскому адресу. Он все сделал точно и без возражений.

Ничто не предвещало провала. Особенно удачной казалась идея пригласить вас, чтобы вы влияли на полицию, а также служили моими глазами и ушами, сообщая обо всем, что происходит.

Николас Блейз схватил Тремейна за плечи. Сильные ладони медленно, но верно подбирались к горлу.

– Но вы оказались чертовски умны, – тихо проговорил он. – Поняли все и сразу. Так что должны понять и то, что я не признал бы вины без особой на то причины. В этой комнате томилась леди Изабелла. Она выбросилась из окна и разбилась на каменной террасе. А вы вылезете на балюстраду, чтобы рассмотреть что-то на крыше, и поскользнетесь на тающем снегу. Я постараюсь спасти вас, но будет слишком поздно. Конечно, лицо мое исказится горем. Все скажут, что произошел несчастный случай. И никто, никто не узнает того, о чем вы только что так красноречиво мне поведали.

Мордекай Тремейн с усилием вздохнул: сердце стучало тяжело и громко, сознание меркло под гипнотическим взглядом темных глаз, – но все-таки сумел прошептать:

– Ошибаетесь: один человек будет знать, потому что все видел.

Хватка ослабла. Николас Блейз недоверчиво воскликнул:

– Лжете! Пытаетесь выиграть время! Это невозможно!

– Возможно, – уверенно возразил Мордекай Тремейн. – Вы забыли, что все это время в тайнике скрывался Дезмонд Латимер. Он увидел, как вы спрятали под елкой пистолет, но выйти побоялся, потому что в доме еще не спали. А потом точно так же увидел, как после убийства вы пришли и забрали оружие.

Теперь его голос звучал почти спокойно. По лицу Николаса Блейза Тремейн понял, что сумел разрушить наваждение, и холодно добавил:

– К тому же я не настолько глуп, чтобы явиться сюда одному.

Дверь распахнулась. Николас Блейз мгновенно отпрянул и с хриплым звериным рычанием прыгнул на подоконник, а в следующее мгновение уже скорчился возле каменной балюстрады лицом к окну. В руке его появился пистолет. Суперинтендант Кэннок громко крикнул:

– Игра закончена! Лучше сдайтесь сразу. Сопротивление бесполезно.

Николас Блейз еще тяжело дышал после стремительного рывка, однако уже успел прийти в себя.

– Отличный ход, суперинтендант. Значит, все это время вы стояли за дверью и слушали. Как же я сразу не догадался?

Кэннок шагнул к окну.

– Если не хотите сделать конкретное заявление, можете ничего не говорить, – предупредил он.

Николас Блейз презрительно усмехнулся:

– Это официальное оповещение от имени полиции? Не беспокойтесь, суперинтендант. Боюсь, оставляю после себя некрасивую историю, но не сомневаюсь, что вы сумеете не допустить в газеты самые грязные подробности. Джеральд вернет колье, а Бенедикт не захочет скандала и не заявит о краже. Что же касается самого мистера Грейма, то ему придется прекратить шантаж. Сомневаюсь, правда, что вам удастся выдвинуть против него обвинение. Жертвы побоятся выступить в качестве свидетелей. Возможно, Бенедикт даже женится на Люси. Кажется, он влюблен по-настоящему, поэтому и заставил Напьеров поселить красотку у себя. Странно, правда? Великолепная Люси увлеклась как школьница!

– Немедленно вернитесь в комнату! – потребовал Мордекай Тремейн. – Уберите пистолет и вернитесь.

– Чтобы вы меня повесили? Не испытываю особого желания. Передайте Дени, что я люблю ее. Надеюсь, она найдет счастье вместе со своим молодым человеком.

Прежде чем Тремейн и Кэннок успели сообразить, что происходит, Блейз залез на балюстраду и выпрямился. На фоне медленно плывущих облаков четко обозначился его темный силуэт.

– Жаль, что не подумал о капсуле с цианистым калием. Было бы значительно проще. Прощайте, Мордекай. Зря я вас сюда пригласил.