Убийство на Шайн-стрит (СИ)

Эти слова вырывались сами собой, вероятно, в этот момент он думал о своей напарнице, будто он сидит и знакомится с её родителями, простыми англичанами, как она однажды сказала, а не с итальянской мафией, готовой в любой момент наставить на него дула навороченных пушек. Вообще, было очень странно, что сам Александр питал такие непривычные для него чувства, сносящие крышу, заставляющие его перед выходом на работу значительно долго прихорашиваться перед огромным зеркалом. Пусть должность сержанта не была для него лёгкой, но он так отчаянно мчался в так быстро ставший родным кабинет офицера, что иногда ему становилась страшно от самого себя. Вечерами он мотивировал себя, что он ещё найдёт подходящую для него девушку, возможно, даже вернётся к Энжел, но уж точно никогда не будет связываться с ханжой по имени Агата Харрис… Правда, потом он ударял себя ладонью по лбу и долго матерился, коря себя за такое стереотипное мышление о его маленькой напарнице. А потом шёл в клуб, где в пьяном бреду плакался бармену о своей несчастной любви, которую уж точно никогда не разделит небезразличная ему девушка. Наутро всё повторялось заново.

Рядом всё сидела Корте и что-то шептала ему на ухо, но любые слова пролетали мимо его сознания, ему даже не хотелось слушать пустую болтовню о том, как же сильно она рада, что Александр простил её и одумался.

А простил ли? Нет, конечно же нет. Он помнил тот злосчастный день, словно это было вчера. Несколько месяцев назад должна была состояться их свадьба, должная скрепиться узами нерушимой любви. Правда, кто же знал, что разрушить её оказалось легче лёгкого? Тогда был поздний вечер, он возвращался в отель, где должен был ночевать, чтобы со следующего утра началась рутина — предсвадебная фотосессия, затем встреча с родственниками, церемония, а затем и свадебный банкет. Но стоило ему открыть дверь, как на пороге Президент-Люкс он заметил чьи-то мужские ботинки, неряшливо разбросанные по коридору. В гостиной на диване валялось платье и какая-то футболка, чуть дальше — нижнее бельё, а из спальни (как он не заметил раньше?) слышались неприлично громкие стоны. Он стоял, словно неживой, лицо бледное, а в голове шум, который, казалось, уже ничем не перебить. По наитию Алекс открыл дверь и увидел, как его возлюбленная, запрокинув голову, прыгала на каком-то амбале его невеста и стонала во весь голос всякие пошлости. Мир рухнул, словно карточный домик.

Увидев тогда его, Энжел испугалась, но была очень сильно удивлена, что он не набросился на них с кулаками, а лишь подавленно посмотрел на развернувшуюся картину.

Когда он, не сказав ничего, вышел из комнаты, в ней будто что-то больно стукнуло, и она сорвалась, побежала за ним, но на все извинения и слова о любви ответом стал только абсолютно пустой взгляд потускневших голубых глаз. Это была первая ночь, когда он посетил «Страсть’О’сферу», первая ночь его знакомства с Лилианой и первый в жизни раз, когда он напился до алкогольной амнезии.

***

Антонио всё же заверил Александра в необходимой поддержке расследования, чему Агата была несказанно рада. И стоило только утренней новости о новом убийстве распространиться по Нью-Йорку, как закипела работа.

Сценарий и декорации повторялись, как в бюджетном боевике, которые раз за разом крутили второсортные каналы, находящиеся на задворках телевизионных каналов, решивших сэкономить на место в эфире. Обычно такие каналы смотрят разве что отчаянные домохозяйки и мужчины за пятьдесят в кресле и с бутылкой мутноватого алкоголя в руке.

Снова Шайн-стрит, которую облюбовал местный маньяк, снова чёрно-жёлтая лента, снова полиция, но на этот раз подоспели даже телевизионщики, и теперь Агата наблюдала, как миловидная ведущая прихорашивается перед предстоящим эфиром, а крупный мужчина что-то ковыряет в телекамере, выставляя её на нужный ракурс. Алекс же не выдавал никакого интереса к массмедиа, заверяя, что совершенно ненавидит бестолково пялиться в ящик, в котором бегут картинки гротескных сюжетов. И Харрис в большинстве своём была с ним солидарна, но иногда делала это только ради развлечения, чтобы совсем не закиснуть в унылой квартирке на окраине города.

Энжел заинтересованно поглядывала на труп, над которым вертелся криминалист, собирающий улики для судмедэкспертизы. Рыженькая девушка с короткими волосами, которые мягкими волнами падали на её лицо, снова вскрытая глотка и снова нежно-голубая роза, острые шипы которой были выпачканы алой кровью. Она лежала здесь совсем свежая, ещё не успевшая до конца остыть, чтобы её кожа приобрела неестественный сине-серый оттенок снежного дня.

Они опрашивали зевак, но никто не смог дать им ответа ни на один вопрос. Кто-то видел что-то необычное? Может, кто-то сможет описать, что случилось? Нет и нет. Агата часто не понимала, как можно так игнорировать свою прямую гражданскую обязанность.

— Алекс, пойдём домой, — хныкнула Энжел, когда они простояли на месте преступления уже больше полутора часов.